О сайте    О компании    Тренинги    Форум    Все статьи    ТМ-книга    Поиск    Контакты

	(495) 518 - 54 - 15     (495) 950 - 83 - 85   info@improvement.ru
	Список тем   Последние за: день   неделю   период   Поиск   Правила   Инструкции   Форматирование   Регистрация   Профиль   Модератор

Продолжение «Отрывков из книг…) http://improvement.ru/cgi-bin/discus/show.pl?14/215
(чтобы web-страницы не перегружались, для оперативного простора).
Краткое содержание предыдущей серии :)
Франческо Петрарка «Эстетические фрагменты» Москва, изд. «Искусство» 1982г.
М. Веллер «Все о жизни»
Алексей Гастев "Поэзия рабочего удара",Москва, изд. "Художественная литература" 1971г.
Журнал "Юный художник"8.1981г.
Вадим Чурбанов "В чьих ранцах маршальские жезлы"
Симон Соловейчик "Час ученичества" Москва,изд."Детская литература" 1986г.
"Нить в лабиринте"Петрозаводск, изд."Карелия"И.М.Верткин "Бороться и искать"
Соломон
Франц Кафка
Ян Парандовский "Алхимия слова",Москва,изд. "Правда"1990г.(стр.114,115,116)
В.А.Сухомлинский «Письма к сыну», Москва, изд. «Просвещение» 1987г
Виктор Франкл "Человек в поисках смысла" Москва, изд. "Прогресс" 1990г.
Михаил Михайлович Громов (Герой Советского Союза) «Через всю жизнь», Москва, изд. «Молодая гвардия» 1986г.
Чак Норрис «Тайная сила внутри нас»Киев, "София"1997г.
Франческо Петрарка «Эстетические фрагменты» Москва, изд. «Искусство» 1982г.
Блез Паскаль («Франсуа де Ларошфуко, Блез Паскаль, Жан де Лабрюйер «Суждения и афоризмы» Москва ИПЛ,1990)
Джон Адаир «Эффективный таймменеджмент» Москва «Эксмо» 2003
Чак Норрис «Тайная сила внутри нас»Киев, "София"1997г
Жан де Лабрюйер «…Суждения и афоризмы» Москва, ИПЛ,1990
Уильям Джемс, из книги «Психология в беседах с учителями»
Валентина Климова «Человек и его здоровье» Москва «Знание» 1990
Фёдор Углов «Само-убийцы!» 1995 http://www.miroslavie.ru/optimalist
Г.С. Альтшуллер «Краски для фантазии» («Шанс на приключение» Петрозаводск, «Карелия» 1991г.)
Роман Колина Уилсона "Паразиты мозга" http://liblist.narod.ru/au869.html
Гилберт Кийт Честертон "О лежании в постели"
Иммануил Кант «О характере как образе мыслей» Собр.соч.т.6.
Карлос Кастанеда « Разговоры с Доном Хуаном»
Полное собранiе сочиненiй В.В.ВЕРЕСАЕВА съ портретомъ автора томъ первый изданiе Т-ва А. Ф. МАРКСЪ въ С.-ПЕТЕРБУРГЪ. 1913. Приложение къ журналу «Нива» на 1913г. «Записки врача»
С.Соловейчик «Учение с увлечением»
А.И.Деникин «Путь русского офицера» Москва изд. «Современник» 1991г.
Сергей Львов «Книга о книге» 1980г.
С.М. Ковалев «Воспитание и самовоспитание» Москва «Мысль» 1986г.
Из интервью с питерским писателем Валерием Поповым
Маслоу А. «Самоактуализация» (Психология личности.Тексты. изд.Моск. университ.1982г.)
В. Франкл «Человек в поисках смысла» Москва изд. «Прогресс» 1990г.
М.Зощенко «Возвращённая молодость»(Комментарии к « Возвращённой молодости»)(есть в 18-й библиотеке в кармане)
Иржи Томан „ Як удосконалювати самого себе” Киiв 1984
Алексей Лосев «Жизнь» (печаталась в журнале «Знание-сила». Есть в 18-й библиотеке в кармане)
А.Ф.Лосев «Дерзание духа» Москва, ИПЛ 1988г.


Ещё в юности я понял, что хронометраж является частью общей системы самоорганизации и самовоспитания. Рад, что нахожу здесь единомышленников. Многие книги невольно задерживают внимание людей, увлечённых осмыслением проблем самоорганизации. Убеждён, что, если бы я в своё время не прочёл многих вещей, мне было бы гораздо труднее. Двадцать лет спустя есть Интернет и Глеб, и можно помогать друг другу.

Виктор Франкл (статья из книги «Психология личности.Тексты изд. Московского университета, 1982г.
Франкл (Frankl) Виктор (род. 16 мая 1905) — австрийский психиатр и психолог, профессор неврологии и психиатрии Венского университета (с 1955). Создатель нового направления в психотерапии — логотерапии. Будучи заведующим отделением неврологии Ротшильдовского госпиталя в Вене, в 1942 г. был арестован нацистами и брошен в концлагерь. Во многом из осмысления опыта лагерной жизни сложились у В. Франкла основные идеи его логотерапии (от древнегреч. «логос» — смысл), в центре которой стоит задача помочь человеку в его поисках смысла жизни. Логотерапия как одно из влиятельных направлений современной зарубежной психотерапии занимает в ней особое положение, противостоя, с одной стороны, ортодоксальному психоанализу, а с другой — поведенческой психотерапии. Концепция личности, сложившаяся в рамках логотерапии, по многим своим мотивам близка современной гуманистической психологии (А. Маслоу, Г. Олпорт, К. Роджерс и др.).
Соч.: The Doctor and the Soul: From Psychotherapy to logotherapy (1955); From Death-Camp to Existentialism (1959); Man's Search for Meaning (1962); An Introduction to iogothera-py (1963); Psychotherapy and Existentialism (1967); Издатель (совм. с V. Е. von Gebsattel, J. H. Scrmitz) Encyclopaedia of Psychotherapeuties (5 vols).
ПОИСК СМЫСЛА ЖИЗНИ И ЛОГОТЕРАПИЯ1
1 Frankl V. Man's search for meaning. An introduction to Logotherapy. Boston, 1962
Логотерапия, или, как ее называют некоторые авторы, третья Венская школа психотерапии, занимается смыслом человеческого существования и поисками этого смысла. Согласно логотерапии борьба за смысл жизни является основной движущей силой для человека. Поэтому я говорю о «стремлении к смыслу» в противовес принципу удовольствия (или иначе — «стремлению к удовольствию»), на котором сконцентрирован фрейдовский психоанализ, а также в противовес «стремлению к власти», выделяемому адлеровской психологией.
СТРЕМЛЕНИЕ К СМЫСЛУ
Поиск каждым человеком смысла является главной силой его жизни, а не «вторичной рационализацией» инстинктивных влечений. Смысл уникален и специфичен потому, что он должен быть и может быть осуществлен только самим вот этим человеком и только тогда, когда он достигнет понимания того, что могло бы удовлетворить его собственную потребность в смысле. Существуют авторы, которые утверждают, будто смысл и ценности есть «не что иное, как защитные механизмы, реактивные образования и сублимации». Что касается меня, то я не стал бы жить для того, чтобы спасти свои «защитные механизмы», равно как и умирать ради своих «реактивных образований». Человек же, однако, способен жить и даже умереть ради спасения своих идеалов и ценностей!
Несколько лет назад во Франции проводился опрос общественного мнения. Результаты показали, что 89% опрошенных считают, что человек нуждается в «чем-то таком», ради чего он живет. Другими словами, потребность в смысле является для большинства фактом, а не слепой верой.
Конечно, могут быть такие случаи, когда отношение человека к ценностям на самом деле является только маскировкой скрытых внутренних конфликтов. Но такие люди являются скорее исключением из правила, чем самим правилом. В таких случаях вполне оправдана психологическая интерпретация. В таких случаях мы на самом деле имеем дело с псевдоценностями (хорошим примером этого служит фанатизм), и как псевдоценности они должны быть демаскированы. Демаскировка, или развенчание, однако, должна быть сразу же прекращена при встрече с достоверным и подлинным в человеке, в частности, с сильным стремлением к такой жизни, которая была бы настолько значительна, насколько это возможно. Если же развенчание в таком случае не прекращается, то совершающий развенчание просто выдает свою собственную потребность в том, чтобы подавить духовные стремления другого.
Мы должны очень осторожно относиться к тенденции понимать ценности в терминах простого самовыражения человека. Логос, или смысл, есть не просто выход за пределы собственного существования, но скорее нечто противостоящее существованию. Я считаю, что мы не выбираем смысл нашего существования, а скорее обнаруживаем его.
Человека не влечет к моральному поведению, он в каждом случае решает вести себя морально. И человек делает это вовсе не для того, чтобы удовлетворить свою моральную потребность или иметь хорошее настроение. Он делает это для того, чтобы спасти тот путь, по которому он направил себя, или для спасения любимого человека, или ради спасения своего бога. Если же он действительно ведет себя морально ради спасения своего хорошего настроения, он становится Парисом и перестает быть по-настоящему нравственной личностью.
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ФРУСТРАЦИЯ
Человеческое стремление к смыслу жизни также может быть фрустрировано; в этом случае логотерапия говорит об «экзистенциальной фрустрации».
Экзистенциальная фрустрация также может привести к неврозу.
Нусогенные неврозы имеют своей причиной не психический, а скорее «нусогенный» (от греческого слова «нус», означающего ум, дух, смысл), пласт человеческого существования. Этот логотерапевтический термин означает нечто, принадлежащее «духовному» ядру личности.
НУСОГЕННЫЕ НЕВРОЗЫ
Нусогенные неврозы возникают не из конфликта между влечением и сознанием, а скорее из-за конфликта между различными ценностями, другими словами, из нравственных конфликтов, или, говоря более обще, из духовных проблем. Среди этих проблем экзистенциальная фрустрация играет большую роль.
Очевидно, что в случаях нусогенных неврозов адекватная терапия не есть психотерапия, а скорее логотерапия, т. е. терапия, которая призвана внести духовное измерение в человеческое существование.
Если врач не в состоянии отличить духовное измерение от «инстинктивного», могут возникнуть опасные ошибки. Позвольте мне привести пример.
Высокопоставленный американский дипломат приехал в мою Венскую клинику с тем, чтобы продолжить психоаналитическое лечение, начатое лет пять назад в Нью-Йорке. Потом я спрашивал его, почему он решил подвергнуться анализу, по каким причинам этот анализ был начат впервые. Оказалось, что пациент был недоволен своей карьерой и считал невозможным для себя согласиться с американской внешней политикой. Его аналитик, однако, снова и снова повторял ему, что он должен попытаться внутренне примириться со своим отцом, поскольку правительство США, так же как и его начальство, «не что иное, как воображаемый отец», соответственно его неудовлетворенность работой обусловлена ненавистью, которую он бессознательно затаил к своему отцу.
Не всякий конфликт обязательно невротичен, огромное количество конфликтов нормально и вполне естественно, точно так же и страдание не всегда является патологическим явлением. Не будучи симптомом невроза, страдание может быть даже достижением человека, особенно если оно выросло в рамках экзистенциальной фрустрации. Экзистенциальная фрустрация сама по себе ни патологична, ни патогенна. Озабоченность человека, даже отчаяние по поводу ценности собственной жизни, является духовным несчастьем, но ни в коем случае не психическим заболеванием. Интерпретация духовного страдания в связи с прошлым приводит к сохранению „экзистенциального отчаяния пациента под грудой утешительных средств. Задачей же является — проведение пациента через экзистенциальный кризис развития и роста.
Логотерапия считает своей задачей помощь пациенту в поиске смысла своей жизни. В той мере, в какой логотерапия позволяет ему обрести скрытый смысл своего существования, она является аналитическим процессом. В этом отношении логотерапия сходна с психоанализом. Однако в своей попытке сделать нечто осознанным логотерапия не ограничивается задачей сделать явными для индивидуального сознания бессознательные явления. Логотерапия расходится с психоанализом в том, что она рассматривает человека как такое существо, чья основная миссия состоит в реализации смысла и в актуализации ценностей, а не в простом удовлетворении влечений и инстинктов.
НУСОДИНАМИКА
Несомненно, что поиск смысла и ценностей скорее вызывает внутреннее напряжение, чем приводит к равновесию. Однако именно это напряжение является предпосылкой психического здоровья. Я решился бы даже утверждать, что нет ничего в мире, что столь эффективно помогало бы человеку справиться даже с самыми неблагоприятными условиями, как уверенность в том, что смысл жизни существует.
Есть очень много мудрости в словах Ницше: «Тот, кто имеет зачем жить, может вынести любое как». Я вижу в этих словах девиз, который справедлив для любой психотерапии. В нацистском концлагере можно было наблюдать, что те, кто знал, что есть некая задача, которая ждет своего решения и осуществления, были более способны выжить.
Что касается меня, то когда меня забрали в концентрационный лагерь Освенцима, моя рукопись, уже готовая к публикации, была конфискована. Конечно же, только глубокое стремление написать эту рукопись заново помогло мне выдержать зверства лагерной жизни. Например, когда я заболел тифом, то, лежа на нарах, я записал на маленьких листочках много разных заметок, важных при переделке рукописи, как будто я уже дожил до освобождения. Я уверен, что эта переработка потерянной рукописи в темных бараках концентрационного лагеря Баварии помогла мне преодолеть опасный коллапс.
Я считаю опасным заблуждением предположение, что в первую очередь человеку требуется равновесие, или, как это называется в биологии, «гомеостазис». На самом деле человеку требуется не состояние равновесия, а скорее борьба за какую-то цель, достойную его. ^То, что ему необходимо, не есть просто снятие напряжения любыми способами, но есть обретение потенциального смысла, предназначения, которое обязательно будет осуществлено. Человеку требуется не равновесие, а то, что я называю «нусодинамикой», т. е. духовной динамикой в рамках полярного напряжения, где один полюс представляет собой смысл, цель, которая будет реализована, а второй полюс — человека, который должен осуществить эту цель. Не следует думать, что последнее суждение справедливо члишь для нормальных условий, — у невротиков подобный механизм еще более значим. Когда архитектор хочет укрепить ветхую арку, он увеличивает груз, положенный на нее, так как таким образом концы арки теснее сближаются друг с другом. Если терапевт хочет восстановить душевное здоровье пациента, он не должен бояться увеличить подобный груз посредством переориентации пациента по поводу смысла его жизни.
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ВАКУУМ
Экзистенциальный вакуум — явление широко распространенное в наши дни. Это вполне понятно и может быть объяснено той двойной потерей, которой подвергся человек с тех пор, как стал действительно человеком. В начале человеческой истории человек потерял некоторые из основных животных инстинктов, которые определяли поведение животного и посредством которых оно охранялось. Такая защита, подобно раю, закрыта для человека навсегда; человек должен совершать выбор. Вдобавок к этому при последующем развитии человек претерпел вторую потерю: традиции, которые служили опорой его поведения, сейчас быстро разрушаются. Никакой инстинкт не говорит ему, что он вынужден делать, никакая традиция не подсказывает ему, что он должен делать, вскоре он уже не знает, что он хочет делать. Все больше и больше он начинает руководствоваться тем, что заставляют его делать другие, все в большей степени становясь жертвой конформизма.
Экзистенциальный вакуум проявляется в основном в состоянии скуки. Теперь вполне понятен Шопенгауэр, когда он говорил, что человечество, по-видимому, обречено вечно колебаться между двумя крайностями — нуждой и скукой. Действительно, скука в наше время часто ставит перед психиатром гораздо больше проблем, нежели нужда. И эти проблемы растут с угрожающей быстротой, так как процесс автоматизации, по-видимому, приведет к значительному увеличению свободного времени. Беда состоит в том, что большинство не знает, что же делать со вновь образовавшимся свободным временем.
Давайте задумаемся, например, о «воскресных неврозах» — таком виде депрессии, которая охватывает многих при сознании недостатка содержания в своей жизни, когда обрывается натиск недельных занятий и становится очевидна пустота своего существования. Немало случаев самоубийства можно было бы объяснить экзистенциальным вакуумом. Такие широко распространенные явления, как алкоголизм и юношеская преступность, будут непонятны до тех пор, пока мы не обнаружим экзистенциальный вакуум, лежаший в их основе. Это справедливо также и по отношению к преступникам, и по отношению к кризисам пожилых людей.
Более того, существуют различные скрытые формы и ложные проявления, за которыми обнаруживается экзистенциальный вакуум. Иногда фрустрированная потребность в смысле жизни компенсируется стремлением к власти, включая наиболее примитивную форму воли к власти — желание денег. В других случаях место фрустрированной потребности в смысле жизни занимает стремление к удовольствию. Экзистенциальная фрустрация поэтому часто приводит к сексуальной компенсации. В таких случаях мы наблюдаем сильное сексуальное влечение, разросшееся на почве экзистенциального вакуума. Аналогичное явление имеет место в случае невроза. Поэтому логотерапия назначается не только в нусогенных случаях, как было отмечено выше, но также и в психогенных случаях, в частности в тех, что я назвал «псевдосоматогенными неврозами».
Давайте теперь рассмотрим то, как мы должны вести себя, если пациент спрашивает, что есть смысл жизни.
смысл жизни
Я сомневаюсь, что врач может ответить на этот вопрос одной общей фразой, так как смысл жизни различается от человека к человеку, изо дня в день, от часа к часу. Поэтому важен не смысл жизни вообще, а скорее специфический смысл жизни данной личности в данный момент времени. Постановку вопроса о смысле жизни, когда он задан вообще, можно сравнить с вопросом, поставленным перед чемпионом по шахматам: «Скажите, учитель, какой самый хороший ход в мире?» Просто не существует такой вещи, как наилучший или просто хороший ход, в отрыве от конкретной игровой ситуации, в отрыве от конкретной личности противника. То же самое справедливо и в отношении человеческого существования. Мы не должны искать абстрактного смысла жизни. У каждого свое собственное призвание и миссия в жизни, каждый должен выносить в душе конкретное предназначение, которое требует своей реализации. Человеческую жизнь поэтому нельзя переместить с места на место, жизнь конкретного человека неповторима. Итак, задача каждого — единственна, как единственны и специфические возможности ее существования.
Логотерапия видит в ответственности перед жизнью самую сущность человеческого существования.
СУЩНОСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ
Объявляя, что человек — творец ответственности и должен актуализировать потенциальный смысл своей жизни, я хотел подчеркнуть, что истинный смысл жизни скорее можно найти в мире, чем внутри человека, или внутри его психики, даже если бы она была закрытой системой. Человеческое существование есть скорее самотрансценденция, нежели самоактуализация. Самоактуализация не может быть возможной целью еще и по той простой причине, что чем больше человек будет за нее бороться, тем больше он будет терять ее, так как только в той степени, в которой человек отдает себя осуществлению своего жизненного смысла, он также и актуализирует, проявляет себя. Другими словами, самоактуализация не может быть достигнута, если она замыкается ка саму себя. Она достижима только тогда, когда является побочным эффектом самотрансценденции.
Согласно логотерапии мы можем обнаружить смысл жизни тремя путями: 1) совершая дело (подвиг); 2) переживая ценности; 3) путем страдания. Первый путь, путь достижения или осуществления цели, — очевиден. Второй и третий — требуют дальнейшего рассмотрения.
СМЫСЛ ЛЮБВИ
Любовь является единственным способом понять другого человека в глубочайшей сути его личности. Никто не может осознать суть другого человека до того, как полюбил его. В духовном акте любви человек становится способным увидеть существенные черты и особенности любимого человека, и, более того, он видит потенциальное в нем, то, что еще не выявлено, но должно быть выявлено. Кроме того, любя, любящий человек заставляет любимого актуализировать свою потенциальность. Помогая осознать то, кем он может быть и кем он будет в будущем, он превращает эту потенциальность в истинное.
В логотерапии любовь не рассматривается как простой эпифеномен сексуальных влечений и инстинктов в смысле так называемой сублимации. Любовь столь же основной феномен, как и секс. В норме секс является способом выражения любви. Секс оправдан, даже необходим, коль скоро он является проводником любви.
Третий способ найти смысл жизни — страдание.
СМЫСЛ СТРАДАНИЯ
Когда человек сталкивается с безвыходной и неотвратимой ситуацией, когда он становится перед лицом судьбы, которая никак не может быть изменена, например при неизлечимой болезни или при стихийном бедствии, ему представляется случай актуализировать высшую ценность, осуществить глубочайший смысл, смысл страдания. Потому что высшая сущность — наше отношение к страданию, отношение, в котором мы берем на себя страдание.
Позвольте мне привести следующий пример. Однажды пожилой практикующий врач консультировался у меня по поводу своей серьезной депрессии. Он не мог пережить потерю своей супруги, которая умерла два года назад и которую он любил больше всего на свете. Но как я мог помочь ему? Что я мог ему сказать? Я отказался вообще от каких-либо разговоров и вместо этого поставил перед ним вопрос: «Что было бы, доктор, если бы вы умерли первым, а жена ваша осталась бы в живых?» «О, — сказал он, — для нее это было бы ужасно, как бы она страдала!» После этого я заметил: «Видите, доктор, каким страданием ей бы это обошлось, и именно вы заставили бы ее так страдать. Но теперь вы платите за это, оставшись в живых и оплакивая ее». Он не сказал ни слова, только пожал мою руку и молча ушел. Страдание каким-то образом перестает быть страданием в тот момент, когда обнаруживается его смысл, как например, смысл жертвенности.
Конечно, этот случай не был терапией в обычном смысле, во-первых, потому, что отчаяние в данном случае не было болезнью, и, во-вторых, потому что я не мог изменить его судьбу, я не мог возвратить ему супругу. Но в тот момент я сумел изменить его отношение к своей неизменной судьбе. Именно с этого мгновения от смог, наконец, увидеть смысл своего страдания. И это — один из основных принципов логотерапии: основное дело человека вовсе не в получении удовольствия или избегания боли, а скорее в видении смысла своей жизни.
Существуют ситуации, которые лишают человека возможности делать какое-либо дело или наслаждаться жизнью: неизбежность страдания не может быть преодолена. В принятии этой неизбежности страдать жизнь обретает смысл в своей высшей точке, она сохраняет свой смысл буквально на грани. Другими словами, смысл жизни безусловен, так как он включает даже потенциальный смысл страдания.
МИМОЛЕТНОСТЬ ЖИЗНИ
К таким вещам, которые лишают жизнь смысла, принадлежит не только страдание, но и сама смертность человека, не только отчаяние, но и страх смерти.
Мимолетность нашего существования несомненно создает его бессмысленность. Но она же формирует нашу ответственность, так как все зависит от реализации по существу временных возможностей. Человек постоянно делает выбор из массы существующих возможностей, которая из них будет обречена на несуществование, а какая будет актуализована. Какой-то выбор будет сделан раз и навсегда — этот бессмертный след на песке времени! В каждое мгновение человек должен решать, плохо или хорошо то, что будет памятником его существованию.
КРИТИКА ПАНДЕТЕРМИНИЗМА
Психоанализ часто обвиняли в так называемом пансексуализме. Я, как и многие, сомневаюсь, что этот упрек когда-либо был правильным. Однако существует, как мне кажется, более ошибочное и опасное утверждение. Это то, что я называю «пандетерминизмом». Под последним я подразумеваю такой взгляд на человека, который отрицает его способность противостоять любым возможным условиям.
Человек не обусловлен и не детерминирован полностью обстоятельствами, он сам определяет, стать ли над ними. Другими словами, человек в конечном счете самодетерминирован. Человек не просто существует, но всегда решает, каким будет его существование, чем он станет в следующий момент.
Индивидуальная личность остается полностью непредсказуемой. Основанием любого предсказания являются биологические, психологические и социальные условия. Основной же чертой человеческого существования является способность человека встать над такими условиями и переступить за их пределу. Таким образом, человек, в конечном счете преодолевает самого себя, человек — это самотрансцендирующее существо.
Вы можете предсказать перемещение машины или автомата, вы можете даже попытаться предсказать механизмы или «динамику» человеческой психики: но человек — нечто большее, чем психика.
ГУМАНИЗИРОВАННАЯ ПСИХИАТРИЯ
Слишком долго, около полувека, психиатрия пыталась рассматривать человеческую душу как механизм и, следовательно, терапию душевных заболеваний как технику. Я утверждаю, что этот сон существовал только во сне. Теперь на горизонте стала маячить не психологизированная медицина, а скорее гуманизированная психиатрия.
Врач, продолжающий тем не менее рассматривать свою роль главным образом, как роль техника, должен признаться, что он видит больного не иначе как машину, вместо того чтобы видеть человека по ту сторону болезни!
Человек не есть еще одна вещь среди вещей, вещи определяют друг друга, но человек в конце концов сам себя определяет. То, чем он станет, это, наряду с ограничениями, накладываемыми его способностями и окружением, определяется тем, что он делает из самого себя. В концентрационном лагере, например, в этой живой лаборатории и в испытаниях на этой земле, мы были свидетелями того, что некоторые из наших товарищей вели себя как свиньи, в то время как другие были святыми. Человек имеет в себе обе эти возможности, и то, которая из них будет актуализована, зависит от его решения, а не от условий.

Вадим Чурбанов «В чьих ранцах маршальские жезлы» Москва, изд. Молодая гвардия» 1980г.
«…Смену надежд юности смирением зрелости великий немецкий философ Гегель считал «вечной судьбой человека». Каждый сражается в юные годы, писал он, но зто лишь годы ученичества. А потом человек обламывает себе рога и вплетается со своими желаниями и мнениями в существующий реальный мир, приобретая себе в нем соответствующее местечко. «Сколько бы тот или иной человек в свое время ни ссорился с миром, — утверждал Гегель, — сколько бы его ни бросало из стороны в сторону, он в конце концов все же по большей части получает свою девушку и какую-нибудь службу, женится и делается таким же филистером, как все другие».
«Юность — зто возмезднее. Такие слова Александр Блок поставил эпиграфом к своей поэме «Возмездие ».
Не та же ли самая здесь мысль, что и у Гегеля? Юность — пора мятежных исканий, надежд, сомнений, тревог потому, что она возмездие — авансом — за успокоенность и смирение лет зрелости и старости...
Если бы и старые романы, и рассуждения Гегеля, и эпиграф к поэме Блока были неправдой, история человечества была бы совсем не такой, какой мы ее знаем, — это была бы история сплошь романтическая и благородная.
Но если бы утверждение, будто вечная судьба человека в том, что, «обломав рога», он успокаивается, было всей правдой, человечество не знало бы прогресса, и у него вообще не было бы никакой истории: ведь история — это преодоление, поступательное движение, борьба.
Человек, как правило, не утоляется достигнутым, Эта неукротимость выражает безграничность, неисчерпаемость его желаний и его возможностей.
Природа дала человеку руку, и он своим неустанным трудом превратил ее в непревзойденную по универсальности сложнейшую систему, способную, по словам Энгельса, как бы силой волшебства вызвать к жизни картины Рафаэля, статуи Торвальдсена, музыку Паганини. Но ученые утверждают, что в будущем рука станет еще совершеннее, потому что ее обладатель — человек, который не довольствуется достигнутым. Природа одарила человека разумом, и он развил его до титанической мощи мышления Маркса и Эйнштейна. Но никто не может утверждать, что такая мощь предел. Природа наделила человека воображением, а он поднял его до могучей силы Шекспира, Микеланджело, Бетховена. Но рано или поздно появятся художники, которые в этой силе превзойдут их. Конечно, многим достает того, что они получают «своих девушек» и «какую-нибудь службу». Но история человечества — это еще и страсть к неизвестному, следуя которой добровольно лишают самих себя покоя и удобств Магеллан, Амундсен, Циолковский, Отто Шмидт….Одни сохраняют юношеский дух неуспокоенности и творчества всю свою жизнь, а другие сами себя приговаривают и становятся духовными стариками в молодые годы. Где она, эта грань? Не берусь судить обо всей этой грани. Но можно уверенно сказать об одной точке, через которую она наверняка проходит. Такая точка — представление человека о своей собственной нужности, значительности, одаренности. Если человек сам себя считает заурядным, бездарным, никому не нужным, то таковым он, как правило, и в самом деле становится. Эта зависимость особенно явна, если человек записывает себя в заурядные в юные годы…
…Почему часто талантливые дети становятся заурядными взрослыми?
Чему можно научиться у гениев, можно ли перенять у них какой-либо опыт: приемы работы, режим труда, черты характера?
Этим и другим подобным вопросам посвящена книга…
… увлечения различными упражнениями с целью тренировки памяти не просто мода последних лет: это столь же обоснованная необходимость, как и развитие навыков логического мышления.
Таков едва ли не самый скромный пример применения данных науки в практике управления интеллектом…
…В книге «Проверьте свои способности» Айзенк утверждает еще и следующее. Упорство и настойчивость могут компенсировать недостаточную скорость мышления. А при нехватке настойчивости можно растерять те преимущества, которые дала вам природа, наделив вас высоким темпом мышления. Даже если человек быстро соображает и достаточно настойчив, он может оказаться несобранным, склонным к поспешным действиям и неметодичным.
Естественно, что Айзенк признает воспитуемость таких психологических качеств, как настойчивость и собранность, их тренируемость. Но он не отрицает возможность и некоторого увеличения скорости мышления и приводит примеры довольно успешных методик таких тренировок — например, опыты американского психолога Скинтера. Этот ученый на практике доказал, что очень способный студент, работая над хорошо запрограммированным курсом математики, может освоить годовую программу в течение двух дней. Но и гораздо менее способный студент, настойчиво работающий с помощью обучающих машин, продвигается вперед в развитии скорости мышления, хотя и не достигает столь же блестящих результатов, какие имеют молодые люди с высокими природными данными.
Немало доказательств развиваемости интеллекта приводят советские ученые. Вот один из фактов.
Разведя близнецов-малышей в разные группы, ученые предложили им увлекательное занятие — складывать из кубиков различные фигуры. Задания были одинаковыми, разница состояла лишь в том, что в одной группе ребятам для ориентировки давали рисунок-схему, а во второй группе малыши должны были полагаться на свое воображение. Когда спустя месяц дети получили контрольное задание — собрать незнакомую фигуру без помощи рисунка, малыши из первой группы не смогли справиться с ним, их творческие способности за этот месяц развивались менее активно. А ребятам из второй группы это задание оказалось по плечу…
...Хотя мышление человека развивается через освоение культуры, через воспитание и главная проблема развития личности заключается в том, чтобы каждый человек получил достаточные практические условия для неограниченного развития, это все-таки не отрицает того, что люди рождаются с различными возможностями и способны развить их в себе до разного уровня. Но человек с низким уровнем врожденных интеллектуальных способностей в благоприятных условиях и при достаточно больших усилиях может достичь в своем развитии весьма многого, а человек с высоким уровнем врожденных способностей — не развернуть, не развить их. (Элементарный пример — хорошо успевающие школьники с посредственными способностями и одаренные школьники, которые плохо учатся из-за безволия, лени, неблагоприятных семейных условий и т. п.) Так что если природе дано создавать «чертежи» человека, строит себя все-таки он сам, хотя и с учетом заданных природой и социальными условиями возможностей…»

В.Фомин,И.Линдер «Диалог о боевых искусствах востока» Москва, изд.»Молодая гвардия», 1991г.
«…Разумеется, любая физическая активность как в восточных единоборствах, так и в западных видах имеет общие основания. Они проявляются в том числе в области физической подготовки. Однако порой за внешним сходством кроются и существенные отличия внутреннего содержания: психоэмоциональных представлений, методов, целей и задач обучения. Это важно учитывать, приступая к практическому освоению тех или иных сторон традиций дальневосточных боевых искусств.
Из необозримого запаса общих физических упражнений для последующего описания выбраны те, которые в своем комплексе охватывают наиболее важные части тела, относимые к верхней и нижней группе, а также упражнения на живот. Его правильное формирование по традиции рассматривается как основополагающий фактор психофизиологического единства, как источник наибольшей эффективности в любого рода действиях. Предлагаемый комплекс состоит из внешне очень простых упражнений, которые (как и многие другие упражнения, включаемые в данную серию публикаций) не требуют каких-то особых условий, оборудования, помощников, какой-то специальной подготовки и т. п. Для выполнения комплекса нужно минимум пространства и совсем немного времени. Однако сами способы выполнения простейших действий, их координации с дыханием потребуют особого внимания. Они являются ключевыми для освоения более сложных форм, для комбинирования данных упражнений с упражнениями другого типа, в частности, с ранее описанными разогревающими и растягивающими упражнениями. Примеры усложнения исходного комплекса общих физических упражнений будут приведены после его описания.
Предлагаемый для изучения комплекс состоит из упражнений трех основных типов. Для нижней части тела (бедра и ноги) даются приседания, для верхней части тела (руки и плечевой пояс) — отжимания, для связи верхней и нижней частей тела — упражнения на живот. Перед третьей группой вводится промежуточная фаза — упражнения, позволяющие освобождаться от избыточного напряжения в руках и ногах и одновременно поддерживать разогрев всего тела, увеличивая растягивающий эффект.
Из множества разновидностей приседаний рекомендуется следующая. В исходном положении пятки на ширине плеч, ступни разведены в стороны под углом 45 , спина прямая, таз подобран кверху. Согнутые руки подняты к голове и без напряжения сжаты в кулаки, предплечья расположены вертикально, плечи собраны, грудь чуть опущена (не выпячивается). В таком положении тело естественно сгруппировано и свободно, верхняя и нижняя части тела как бы составляют одно целое. Эту связь основных частей тела необходимо сохранять и во время приседаний — спина должна оставаться прямой, таз подобранным, грудь опущенной, руки свободными. Для контроля правильного положения тела можно раскрыть руки так, чтобы ладони перед лицом как бы поддерживали воображаемую чашу с водой (вертикальные предплечья с поднятыми кверху ладонями образуют как бы подставку для «чаши»). Во время приседаний «чаша» не должна наклоняться, чтобы «вода» не «расплескалась». При такой группировке свободной от напряжений верхней части тела вся нагрузка во время приседаний равномерно распределяется на ноги и бедра. Это и должно на начальном этапе фиксироваться сознанием.
При выполнении отжиманий на руках тело и слегка расставленные ноги должны быть в одной горизонтальной плоскости. Можно ограничиться только отжиманиями на ладонях. Однако желающим укрепить запястья, пальцы, а также включить в работу другие группы мышц можно рекомендовать варианты отжиманий с опорой на плотно сжатые кулаки (точнее, на суставы указательного и среднего пальцев), на все пальцы, на три пальца (большой, указательный и средний), на два пальца (большой и указательный), на тыльные стороны ладоней.
После отжиманий для передышки выполняется упражнение, которое условно можно назвать «прокачкой тазом». Остается опора на прямые руки (на ладони, кулаки, пальцы), но прямые ноги разводятся как можно шире в стороны. Из этого исходного положения (не сгибая рук и ног) таз вначале опускается как можно ближе к земле с прогибом в пояснице, а затем поднимается как можно выше вверх.
Упражнение на живот завершает комплекс общих физических упражнении. Существуют разнообразные варианты подобных упражнении. Предлагается одно из самых простых, которое не требует снарядов, тренажеров или посторонней помощи. Исходное положение — лежа на земле, руки за головой, пальцы сцеплены на затылке, полусогнутые ноги опираются ступнями на землю. Из этого положения выполняются подъемы и опускания корпуса, что и включает в работу мышцы живота (руки и ноги должны сохранять исходное положение).
Такова форма выполнения основных упражнений комплекса. Теперь необходимые пояснения к способу их выполнения и принципам наращивания нагрузки. И то и другое связано с решением разных задач и с их совмещением в учебно-тренировочном процессе.
В основе всего комплекса — принцип убывающей суперсерии, при котором число последующих повторений упражнений того или иного типа пропорционально сокращается, поскольку чем дальше, тем больше возрастает утомляемость мышц. При слабой физической подготовке можно организовать весь цикл следующим образом: сделать 10 приседаний, 10 отжиманий на ладонях, 10 «прокачек тазом» и 10 подъемов корпуса, а затем повторить всю серию, выполняя упражнения каждого типа по 5 раз. Между сериями по необходимости можно выполнять восстановительные дыхательные упражнения. Увеличение объема нагрузки может проводиться через пропорциональное увеличение числа повторений упражнений каждого типа и введение дополнительной третьей серии, то есть в следующем режиме: 15 приседаний, 15 отжиманий, 15 «прокачек», 15 подъемов корпуса, затем те же группы упражнений выполняются по 10 раз, а затем еще по 5 раз. Впоследствии число повторений в каждой группе упражнений с сохранением той же очередности может возрастать и далее, например, в таких соотношениях между тремя сериями: 20—15—10, затем 30—20—10, затем 40—30—20—10. В последнем случае общее число повторений упражнений в каждой группе достигает 100. Это уже неплохой показатель физической подготовки. К этому времени должны быть достаточно окрепшими и сформированными наиболее крупные включаемые в работу мышечные группы.
Нужно, однако, учитывать, что от природы разные группы мышц развиты неодинаково. Ноги сильнее рук, а живот может оказаться самым слабым и т. п. Поэтому описанное равномерное наращивание повторений в каждой серии возможно лишь до определенных пределов, либо если способ выполнения тех или иных упражнений будет облегчен. Например, приседания и особенно отжимания можно выполнять с неполной амплитудой. Но и это можно обратить на пользу, если упражнения выполнять в скоростном режиме, например, объединяя два приседания или два отжимания на один выдох. В таком темповом и дыхательном режиме вырабатывается мышечная реактивность и скоростная выносливость, хотя прирост мышечной массы небольшой. Постепенно суперсерия на приседания может быть доведена до следующих пропорций: 200—120—80 (всего 400 приседаний), а на отжимания — может иметь следующий вид: 100 — 60—40 (всего 200 отжиманий). Скоростная «прокачка тазом» (два движения на один выдох) может точно соответствовать числу повторений отжиманий, за которыми она следует. А вот работа на живот (подъемы корпуса) обычно пропорционально отстает по числу повторений (и соответственно по сумме движений в суперсерии). Хорошая подготовка позволяет делать 80—60—40 подъемов корпуса (всего 180 повторений). В результате вся суперсерия будет выглядеть так:
1-я серия: 200 приседании— 100 отжиманий- 100 «прокачек»— 80 на живот;
2-я серия: 120 приседаний — 60 отжиманий — 60 «прокачек»— 60 на живот;
3-я серия: 80 приседаний — 40 отжимании — 40 «прокачек» — 40 на живот.
Такая суперсерия имеет значительный объем физической нагрузки, хотя ее выполнение занимает около 20 минут. Для восстановления между сериями можно делать по нескольку дыхательных упражнений. Если усталость в мышцах начинает накапливаться («забивание» мышц), то лучше делать одно- или двухдневные перерывы, переключаясь в это время на другие виды тренировки.
В зависимости от уровня индивидуальной подготовки и конкретных задач можно наращивать физическую нагрузку и другими способами. Например, в суперсерию можно вместо скоростных приседаний и отжиманий с неполной амплитудой вводить медленные движения, выполняемые с полной амплитудой. Они больше способствуют увеличению силы и формированию развитой мускулатуры. При этом одно полное движение (приседание или отжимание) можно выполнять на один выдох, контролируя правильное положение тела и работу соответствующих мышечных групп. В таком случае в первой серии максимальное число приседаний может не превышать 100, а отжиманий — 40.
После освоения приседаний и отжиманий в скоростном и медленном режимах можно переходить к их выполнению в умеренном темпе с полной амплитудой. При этом два движения лучше объединять таким способом: первое сделать на выдох и затем, сделав короткий подвдох, на выдох же сделать второе движение. После этого сделать более полный спокойный вдох (сохраняется нижнее дыхание) и связать два последующих движения таким же способом.
Во всех случаях увеличение нагрузки должно быть постепенным и сообразовываться с общим ростом физической подготовки. В целом же описанные упражнения и способы их выполнения дают возможность довольно быстро приобрести хорошую физическую кондицию, силу, выносливость, а координация движений с дыханием закладывает основу для разного рода интенсивной физической работы. Кроме того, данный комплекс за сравнительно небольшое время дает быстрый и мощный разогрев тела, что создает более благоприятные условия для увеличения общей гибкости тела, растяжения связок, подвижности суставов и т. д. Вот почему уверенное освоение комплекса общих физических упражнений позволяет органично расширять и усложнять его за счет включения разогревающих и растягивающих упражнений. Они обычно вводятся перед началом комплекса, между сериями и после его завершения…

…Практическое освоение основных и комбинированных комплексов упражнений позволит яснее понять принципы, лежащие в их основе. В последнем случае особенно важно после силовой нагрузки на ноги делать растягивающие упражнения и упражнения на разогрев суставов, прежде всего тазобедренного, и после нагрузки на руки стараться сбросить напряжение. Стоит обратить внимание и на то, что, с одной стороны, в каждой последующей серии общая нагрузка уменьшается за счет сокращения числа повторении основных типов движений, но одновременно можно вводить и усложнение отдельных элементов (см. варианты отжиманий на разных поверхностях). Естественно, что возможны и другие варианты решений в построении комбинированного комплекса, в зависимости от конкретных задач, условий, уровня подготовки, общего ритма жизнедеятельности и т. п. Однако существенным остается принципиальное соотнесение общих физических упражнений с другими разделами традиционной системы обучения, а также живая связь «внешнего» и «внутреннего» планов физической активности. Учет этих факторов может позволить со временем, с одной стороны, понять более глубокий смысл, казалось бы, довольно простых физических действий, и с другой — использовать сами эти действия как одно из средств психорегуляции…»

Алексей Гастев «Поэзия рабочего удара» Москва «Худ.лит.» 1971г.

«УЧИТЫВАТЬ ВРЕМЯ ––ЗНАЧИТ ДОЛЬШЕ ЖИТЬ.»
«ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ПОБЕДИТЬ, ДОСТИЧЬ, ––
ТРЕНИРУЙТЕСЬ,
ВЫРАБАТЫВАЙТЕ ВЫДЕРЖКУ ––
ВЫ ПОБЕДИТЕ,
ВЫ ДОСТИГНЕТЕ.»

«…Юность, ты не должна зевать. Ты должна всюду поспевать, ты не должна воронить, ты должна заниматься следопытством.
Наблюдательность надо закреплять, ее надо фиксировать.
Быстро писать. Никуда не ходить без блокнота и карандаша. Конечно, хорошо, если бы поголовно все знали стенографию. Но если невозможно, то надо владеть скорописью. Надо уметь делать зарисовки, быстро накидывать эскизы, знать обозначения, условные знаки; надо привыкнуть к несложному графику (всегда предпочитайте блокнот, разлинованный в клетку). Надо привыкнуть при фиксировании все давать в величинах: в сантиметрах, метрах, фунтах и проч. Ваши часы, которые вы носите в кармане, сделайте нужным инструментом фиксажа. В заметках обозначайте час, минуту. Ваши часы — в то же время и хронометр. Если нет в кармане часов, посмотрите на стенные. Если и их нет, определите время по солнцу; солнца нет — по движению на улицах.
Итак — будьте фиксаторами, будьте проворными репортерами жизни. Ничего не глотайте непрожеванным.
Вы научились наблюдать, вы умеете фиксировать. Теперь надо действовать.
Действовать! Это самая характерная черта культуры, которую нам надо создать. Даже самое отвлеченное мышление должно быть конструктивным: напряжение постоянно сменяющихся акций и реакций должно быть слышно, как в напряженных стропилах крыши.
«ЕСЛИ РЕШИЛ –– ДЕЙСТВУЙ!»
«ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ВВОДИТЬ НОТ, СТАНЬ МАСТЕРОМ ХОТЬ ОДНОЙ ОПЕРАЦИИ,
РАССЧИТАЙ ЕЕ И ДАЙ УСКОРЕНИЕ. ТОГДА ТЫ БУДЕШЬ ГОВОРИТЬ
ФАКТАМИ, А НЕ ЗУБРЕЖКОЙ.
ЗЕВАКИ ГОВОРЯТ О ЗАГРАНИЧНЫХ ЧУДЕСАХ
И РАСПУСКАЮТ СЛЮНИ.
А ТЫ САМ СДЕЛАЙ ЧУДО У СЕБЯ ДОМА — ПОБЕДИ И ВЫДЬ ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ С ПАРОЙ ИНСТРУМЕНТОВ И ТВОЕЙ ВОЛЕЙ.»
«СМОТРИ НА МАШИНУ— ОРУДИЕ.
СОЗДАВАЙ МАШИНУ-ОРГАНИЗАЦИЮ.»


Привычка к действию —это воля, воспитанная упражнением. Научиться
быстро реагировать —
вот главное качество психологии нашей, поднимаемой нами культуры. Это предполагает постоянную настороженность, храбрость, выдержку, чувство уверенности в себе, чувство ответственности. Сначала надо научиться быстро реагировать в статическом положении (стойте «смирно» и реагируйте действием на команду), потом поставьте себя в динамическое положение (неситесь на велосипеде и быстро затормозите и сделайте крутой поворот).
Волю надо сделать автоматически действующей. Развить в своей психике максимум автоматизма, соединенного с волей и выдержкой, это значит быть закаленным против всяких паник, против этой эпидемической трусости, которая характерна для некультурного человека.
Молодые люди, вам нужна воля, отвага и выдержка.
И вот мы подходим к самому снаряжению, поскольку оно выражено в биологической организации человека и его технике.
Тело должно быть воспитано, как рабочая машина.
Каждый должен быть гимнастом. Это дает телу ловкость, конструктивность, приучает каждый мускул и всю психику в целом к наибольшему коэффициенту полезного действия, вырабатывает автоматический регулятор движений и опять-таки храбрость.
Фартовость, пластичность движений — признак культуры человеческой машины.
Эти качества усиливаются при особом воспитании этой машины, какое дает, например, солдатчина, гимнастика, спорт.
Искусство физического нападения, искусство физической защиты должно быть принято неоспоримо всеми, кто не хочет делать из юношей ханжей и нищих.
Но что должно быть принадлежностью нашей рабоче-крестьянской культуры самоколонизирующейся России,— это трудовая пластика. Пусть не подумают, что это стилизация трудовых движений; нет, это живой утилитарный катехизис трудовых сноровок, которые можно прививать системой определенных движений, даже и без инструментов. Подъем грузов с земли, подъем грузов выше головы, посадка тяжелых грузов на плечи без помощи подручного, подъем пятнадцатипудового бруса вчетвером, нажимы всякого рода с упражнением на выдержку и постепенную нагрузку; вращательные движения как по горизонтали, так и по вертикали; удары — сильные, меткие, с малым и большим размахом, броски и перебрасывания— меткие, быстрые, соединенные и с неожиданностью.
Все это предрешит обработочные возможности, рабочую сноровку. Это — настоящая трудовая гимнастика, которая должна быть специфически свойственна нам — молодым монтерам культуры.
Переходим к питанию рабочей машины.
Наука дыхания, еды, питья, спанья, моциона
должна быть усвоена культурной молодежью и проводиться неотступно. Несоблюдение ее должно квалифицироваться как моральная неопрятность. Курс надо брать на сильных, работоспособных, выносливых людей.
Каждый молодой человек должен знать — как вести себя в городе, в деревне, в дороге, в походе, в диком месте, и всюду он должен быть подкован, конечно, не лекарствами, а режимом, автоматически вводящимся при перемене обстановки.
Особенно драгоценным надо признать режим работы, который так прямо можно и назвать культурой работы. Эта культура состоит в том, чтобы научиться побеждать в работе:
Давать возрастающую нагрузку, потом обеспечить мерность работы и, наконец, хорошо чередовать отдых.
Ровный ход, и в то же время победоносно-уверенный, вот что действует на неуравновешенные дикие толпы, некультурные и детски-порывистые.
Теперь мы входим в мир вещевой обработочной техники, материального снаряжения монтеров культуры. Бездарные хористы поют о машине тогда, когда их так мало и много взорвано в воздух. Этой провинциальной романтике должна быть противопоставлена позиция рабочих-колонизаторов. Рабочий-колонизатор идет в дебри своей собственной страны прежде всего сам, как ловко смазанная, выверенная, автоматически регулированная машина. Кости-рычаги, мускулы-двигатели, нервы-импульсы — все в нем активно и инструментально налажено.
К этой голове...
В эти руки... так и рвется с верстаков и полок инструмент.
Этот корпус... так и просит станка...»
«ПЕРЕД НАЧАЛОМ РАБОТЫ
ВЫ ПРОИЗНОСИТЕ: «ЭТО ТРУДНО» —
И УЖЕ ДУМАЕТЕ ЗА НЕЕ НЕ ПРИНИМАТЬСЯ.
А НЕЛЬЗЯ ЛИ НАОБОРОТ: СКАЗАТЬ —
«ТРУДНО» И ВДОХНОВИТЬСЯ ЭТОЙ! ТРУДНОСТЬЮ,
В НАДЕЖДЕ ЕЕ ПОБЕДИТЬ, ИЗОБРЕТЯ
СПОСОБ ЛЕГКОГО ПРЕОДОЛЕНИЯ.»
«ПРЕКРАТИТЕ РАБОТУ
«НАЧЕРНО»,
ДЕЛАЙТЕСЬ
АРТИСТАМИ
РАБОТЫ.»
«…КАК ИЗОБРЕТАТЬ
Если кто серьезно говорит о научной организации труда, тот должен знать: чтобы проводить ее, надо непременно
быть изобретателем.
Предположим, что мы сегодня усвоили все правила научной организации труда. Мы знаем, хорошо знаем, что такое система Тейлора, мы превосходно усвоили, что такое нормализация, но чтобы подойти к какой-нибудь конкретной работе, к этой работе нормализации, и при всяких условиях проводить там принципы научной организации труда, для этого надо обязательно быть изобретателем.
Собственно говоря, все большие люди, которые вырабатывали принципы научной организации труда, были изобретателями. Изобретателем был Тейлор, изобретателем был Джильбрет, изобретателем был Форд. Но то же самое можно сказать и о каждом рядовом человеке, который будет проводить эту организацию. Ведь все дело в том, как соединить очень простой принцип порядка и расчета (научная организация труда) с совершенно конкретной действительностью. Как только мы столкнулись с этой действительностью, вопрос ставится так, что обязательно нужно изобрести, обязательно нужно выйти из положения, обязательно нужно рассчитать и создать совершенно новую комбинацию, совершенно новый порядок работы, новые приспособления, новые инструменты — словом, надо так
при-но-ро-вить-ся,
чтобы обязательно что-нибудь в высшей степени важное, практическое выдумать.
Отсюда ясно, что необходимо каждому, кто серьезно будет говорить о научной организации труда, необходимо каждому быть хотя бы небольшим, но изобретателем.
Как научиться изобретать
Теперь очень много народу носится с разными изобретениями, но, конечно, очень много людей остывают после первой неудачи как в самой технике изобретения, так и проведения этого изобретения в жизнь. На изобретениях
пробуются характеры.
Настоящий изобретатель не будет обращать внимания на то, что его холодно приняли, что ему была загорожена дорога; он будет испытывать несколько неудач, он будет переживать черные дни, но все ж таки он добьется своего. Вспомним, что такие изобретатели, как Эдисон, в своей ранней юности влачили жалкое существование: их третировали, над ними надругались, их попросту гнали, но они все же вышли на широкую дорогу. Первое качество, которое нужно иметь изобретателю,—это
непреклонная воля к действию,
энергия, которая не будет останавливаться перед временными неудачами, характер, который от несчастья только закаляется. Но, кроме энергии, нужно иметь еще несколько качеств для изобретателя.
Так, совершенно необходимое качество для него — это
наблюдательность.
Изобретатель должен обладать как общей наблюдательностью для того, чтобы схватить общий вид какого-нибудь явления, машины, события, так в то же время должен обладать
наблюдательностью мелочной,
которая требует прикованного внимания. Эта мелкая наблюдательность выражается в том, что человек может останавливать в любой момент свое внимание на том, на чем пожелает. В каждом сложном явлении, в каждой сложной машине он должен высмотреть некоторые части как бы в подзорную трубу, строго очерчивая тот маленький район, который ему нужно наблюдать; он своим глазом, своим вниманием в сложном предмете должен научиться как бы освещать одно определенное место прожектором и наблюдать его, абсолютно не обращая внимания на всю другую сложность, которая окружает данное место. Для изобретателя требуется не только так называемый широкий размах, но для него требуется исключительная «мелочность». Не надо думать, что изобретатель— это человек, который интересуется только контурами; он должен интересоваться
каждым штрихом,
он должен своим глазом, своим пальцем, своим ухом проникнуть в каждую щель, в каждую скважину и пору того предмета, который он изучает. Если ему не позволяют глаза, уши, пальцы, то он должен прибегнуть к измерительному инструменту,
к микроскопу, рупору, электрическим звонкам, электрическому проводу и т. д., но он должен докопаться до того тайника, который не только мелкий, но микроскопически мелкий. Итак, одним из главных качеств изобретателя должна быть самая тончайшая наблюдательность, строго очерченная.
Отметим теперь еще важное качество, которое необходимо для изобретателя, — это способность анализа, то есть
способность разлагать
все сложное на мельчайшие элементы (части), это чрезвычайно суровая способность, которая рассчитывает исключительно только на большую работоспособность. Главный инструмент этой работы — нож, который беспощадно режет все сложное на отдельные маленькие явления, на отдельные маленькие части. Анализировать, то есть разлагать, можно или в пространстве, или во времени. Сравнительно просто разлагать сложные явления
в пространстве,
ибо предполагается, что сложный предмет стоит, что его можно спокойно разглядеть, а следовательно, и разлагать. Нужно научиться делать так, чтобы вы предмет, находившийся в спокойном состоянии, всегда могли видеть конструктивно, а не в виде общей массы. Видеть предмет конструктивно — это значит понимать, из каких частей он состоит и какая часть действует одна на другую. Это значит — знать, что если одну часть вынуть, то все другие превращаются в мертвечину. Гораздо труднее научиться предмет или механизм разлагать
во времени.
Это значит, что вы час от часу, минута от минуты, секунда от секунды ясно представляете себе картину его работы, его действия. Надо сказать, что в работах различных машин и механизмов очень много неуловимого, которое трудно узнать простым глазом. Для этого употребляется целый ряд
временных измерителей:
часы, хронометр, фотосъемки, киносъемки, записывание звуков различного рода механизмами, записывание давления различного рода приборами и т. д. Но изобретатель должен, даже не прибегая к таким сложным аппаратам и приборам, воспитать в себе привычку по различным намекам, по различным оттенкам движений, по случайным колебаниям узнавать особенность данного движения и понимать, чем оно вызвано. Он должен суметь, чтобы при каком бы то ни было движении предмета он мог бы так построить свое внимание, чтобы обращать внимание только на одно какое-нибудь явление. Следующее качество, которое необходимо изобретателю, — это
фантазия,
но только изобретатель должен быть фантазером, понятно, не таким мягким и идиллическим, который мечтает о молочных реках и кисельных берегах, а он должен быть суровым, подвижным, конструктивно мыслящим фантазером, который может
быстро сближать
одно явление с другим; он может моментально провести данное явление во всевозможных сочетаниях; он может с быстротой молнии вспомнить, не повторялось ли данное явление в какой-нибудь другой машине, в каком-нибудь другом аппарате или другом событии. Он, следовательно, должен обладать
величайшей памятью
и памятью такой, которая врезывается в голову картинно, то есть изобретатель должен быть живым воображением. Изобретатель должен уметь, после своего режущего аналитического упражнения, при посредстве фантазии так быстро и молниеносно связывать одно явление с другим, улавливать одну похожесть с другой, чтобы у него действительно получался
момент вдохновения.
Изобретатель делает свои открытия как раз в результате способности фантазии. Его окрыленность получается как раз в тот момент, когда он что-нибудь строго разложил, что-нибудь основательно понаблюдал и потом моментально, при помощи своей огромной памяти, быстро нашел похожее явление в других сочетаниях и это самое явление присоединил к другому. Вот этот момент есть самый большой, праздничный момент изобретателя. Из этого ясно, что этот момент приходит самым последним;
этот момент приходит в результате длительной, суровой работы, которая требует огромной выдержки. Празднику изобретательства предшествуют суровые дни сурового искательства. Итак, для того, чтобы быть изобретателем, требуется:
НЕПРЕКЛОННАЯ ЭНЕРГИЯ,
ТОНКАЯ НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ, АНАЛИЗ, ПАМЯТЬ,
ВООБРАЖЕНИЕ, ФАНТАЗИЯ.
СПИСАТЬ,
СЛИЗАТЬ,
СКОПИРОВАТЬ,—
ЭТО ПУСТЯКИ ДЕЛОВ,
А ВОТ
ПРИНОРОВИТЬСЯ
К НОВОМУ ДЕЛУ,
ТУТ УЖ НАДО ИЗОБРЕТАТЬ. …»

"Готовность и воля" Алексея Гастева(отрывок)был напечатан впервые в издании "Юность,иди!" в 1923-м году,"Как изобретать"(здесь приведено полностью) - вошло в издание "Как надо работать" 1924г.(и1927г.)

П.Я Чаадаев «Философические письма» («Письмо второе»(«Цена веков»(«Философические письма», «Апология сумасшедшего», « «Телескопическое» эхо») П.Я.Чаадаев «Молодая гвардия» 1991г.)
«…Нам всем не хватает духа порядка и последовательности, исправимся от этого недостатка…
…Но для точного поддержания известного строя необходимо устранить все, что этому мешает. Часто с первых часов дня бываешь выбит из намеченного круга занятий, и весь день испорчен. Нет ничего важнее первых испытанных нами впечатлений, первых мыслей вслед за подобием смерти, которое разделяет один день от другого. Эти впечатления и эти мысли обычно предопределяют состояние нашей души на весь день. Вот он начался домашней сварой и может кончиться непоправимой ошибкой. Поэтому приучитесь первые часы дня сделать как можно более значительными и торжественными, сразу вознесите душу на всю ту высоту, к какой она способна, старайтесь провести эти часы в полном уединении, устраняйте все, что может слишком на вас повлиять, слишком вас рассеять, при такой подготовке вы можете безболезненно встретить те неблагоприятные впечатления, которые затем вас охватят и которые при других условиях превратили бы ваше существование в непрерывную борьбу, без надежды на победу. К тому же, раз это время упущено, потом уж не вернешь его для уединения и сосредоточенной мысли. Жизнь поглотит вас всеми своими заботами, как приятными, так и скучными, и вы покатитесь в нескончаемом колесе житейских мелочей. Не дадим же протекать без пользы единственному часу дня, когда мы можем принадлежать самим себе.
Признаюсь, я придаю большое значение этой потребности ежедневно сосредоточиться и расправить душу, я уверен, что нет другого средства уберечь себя от поглощения окружающим…»

«Великие музыканты западной Европы»(составитель В.Б.Григорович) Москва «Просвещение» 1982г.
«…В 1695 году, когда Иоганну Себастиану не было еще десяти лет, его отец скончался. Мать умерла еще раньше. Оставшись сиротой, Бах вынужден был искать приют у своего старшего брата Иоганна Кристофа, который был органистом в Ордруфе. У него он получил первые уроки игры на клавире. Склонность и способности к музыке были, по-видимому, у Баха в то время очень большими, так как он настолько овладел пьесами, которые брат давал ему для разучивания, что стремился заполучить более трудные сочинения. Наиболее известными клавирными композиторами того времени были Фробергер, Фишер, Иоганн Касиар Керль, Пахельбель, Букстехуде, Брунс, Бём и другие. Мальчик заметил, что у брата есть сборник, в котором были записаны многие сочинения названных композиторов, и не раз просил того дать ему эти ноты. Однако он всегда получал отказ. Из-за этого желание его иметь все возрастало, так что он в конце концов решил овладеть им каким-либо тайным способом. Так как тетрадь хранилась в шкафу с незастекленными решётчатыми дверцами, а его руки были еще настолько малы, что он мог просунуть их сквозь решетку, свернуть в трубочку тетрадь, которая была в бумажном переплете, и вытащить ее из шкафа, то он, не долго раздумывая, решил воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Но так как у него не было свечи, то он мог переписывать ноты лишь в лунные ночи, и прошло целых шесть месяцев, прежде чем его трудная работа была закончена. Когда же он, наконец, мог твердо считать, что сокровище находится в его руках, и хотел начать тайком, играть, брат все обнаружил и без всякой жалости отобрал у него ноты, добытые с таким трудом. Получить назад эти ноты мальчику удалось лишь после смерти брата, которая последовала спустя некоторое время. 15, Форкель И., с. 14—15.

Веймару суждено было стать и городом Иоганна Себастиана Баха. Такой напряженно-плодоносной проступает перед нами жизнь композитора-органиста, что трудно даже объять слухом и мыслью все созданное Себастианом Бахом в веймарские годы. Не оцененные по достоинству современниками произведения молодого композитора, сочиненные именно в Веймаре, — это великий, непреходящий, зрелый Бах.
Слушателям нашего времени, вовлеченным в мир органной его музыки, трудно верится поначалу, что большая часть программ концертов состоит из произведений юности композитора. Концертный зал заполняют звуки органа; утихает какая бы то ни было критическая мысль; стоустый инструмент излагает покоряющие наш слух, сердце, сознание величавые мысли. Исподволь воображение рисует образ непременно «старого Баха», знакомого по распространенным портретам, в парике, в строгом камзоле; представляется образ музыканта трудной жизни, многодетного отца, уставшего от борьбы с церковной и бюргерско-чиновничьей рутиной.
Какое же бывает удивление, когда по нотографическому справочнику неискушенный в биографии композитора слушатель узнает о том, что большинство этих знаменитых произведений создано в возрасте от 23 до 30 с небольшим лет!
10. Морозов С., с. 52—53.

Когда Баха спрашивали, как он дошел до такого совершенства в искусстве, он обычно отвечал: «Мне пришлось быть прилежным; кто будет столь же прилежен, достигнет того же».
18. Швейцер А., с. 112. …»

М. Максимов «О Бруно Беттельгейме» www.lib.ru
«…Самоучитель по выживанию
Книга Беттельгейма "Просвещенное сердце" переведена на много языков. Автор предисловия к французскому изданию назвал ее "самоучителем по выживанию". Оба слова здесь важны.
Во-первых, она помогает человеку защитить свою личность от разрушения, а в экстремальных условиях это равносильно физическому выживанию. Во-вторых, в книге можно найти много конкретных "правил поведения". Они не собраны в одном разделе -- эту книжку надо читать самому и самому выбрать из нее то,
что тебе лично подходит.Это, действительно, самоучитель.
Итак, представим себе, что мы оказываемся в концлагере. И так же, как и Беттельгейм, очень скоро начинаем понимать, что еще немного -- и нам крышка. Надо сопротивляться. Но как?
Первый шаг к спасению -- понять, чему надо сопротивляться (знание -- сила). Лагерь хочет превратить нас в "идеальных заключенных", разрушив, с нашей же помощью, нашу личность.
Значит, сопротивляться -- это укрепить ее,сделать ее твердой,найти способы самоутверждения.
Самое общее правило -- создать вокруг себя Область Автономного Поведения.Область, внутри которой можно самостоятельно совершать поступки и нести за них ответственность. Эту область ты тоже выбираешь сам, исходя из
склада характера. Это может быть очень маленькая область.
Перескажу еще раз эпизод из лагерной жизни Беттельгейма,который я приводил, говоря о воспитании детей. Беттельгейм, еще совсем новичок, сидя в столовой, брезгливо оттолкнул от себямиску с баландой.Его сосед,"старичок" -- так в лагере
называют заключенных с большим стажем, -- дал ему совет: "Если хочешь быстро сдохнуть, тогда можешь не есть. Но если ты решил выжить, то запомни: во-первых, ешь всякий раз, когда дают есть,во-вторых, спи или читай, когда представится свободная минута,и, в-третьих, чисти зубы по утрам". "Старичок" перечислил ему почти все, что в лагере не заставляют делать. Поэтому чистка
зубов по утрам может быть поступком.Самое важное: поступки -- не только то, что мы делаем. Это то, что делает нас.Это формообразующее средство.
Мне очень по душе это место из книги. Здесь делается упор на личное, индивидуальное сопротивление. Человек, зная, против
чего он борется, борется в одиночку.Я очень не люблю это знаменитое: "Один в поле не воин". В истории, начиная с древней и до наших дней, были случаи, когда всего один человек говорил:
"Нет. Не буду" и тем останавливал неправое дело. Но даже если не было видимых последствий его поступка, в лагере становилось одним "идеальным заключенным" меньше -- значит, лагерь не
победил.
И еще -- всякая Область Автономного Поведения хороша, но некоторые -- в особенности. Беттельгейм рассказывает о двух филателистах, с которыми он вместе сидел. Они, конечно, очень
быстро нашли друг друга и, улучив минутку, страстно обсуждали свои коллекции.Первое время это увлечение давало им возможность сопротивляться лагерю. Но постепенно действие этого средства стало ослабевать -- ведь коллекции-то остались дома.А всего, что находится вне лагеря,-- не существует.Судьба этих двух филателистов трагична. Они не смогли больше черпать силы из этого источника, дружба их расстроилась,и вскоре они погибли.
А вот научная работа Беттельгейма в лагере -- это пример совсем другой деятельности.Деятельности, непосредственно
направленной на ту жизнь, которая его окружала. Надо добавить,что это было смертельно опасное исследование -- ведь работа психолога связана с опросом "пациентов". Каким образом в
лагере, кишащем доносчиками, его никто не выдал, можно объяснить только атмосферой, которую создавала вокруг личность
Беттельгейма…


Черта

В сознании человека все время должна находиться черта -- граница, которую он никогда, ни при каких условиях, не
переступит. Совершая поступок, находящийся за этой чертой,человек просто перестает быть собой, и поэтому его существование уже не имеет смысла. Здесь важны две вещи. Первое
-- черта, которую ты для себя выбрал, постоянно должна находиться в твоем сознании. Второе -- она может двигаться. Ведь условия в лагере меняются: то, что вчера еще было
смертельно опасно, сегодня -- вполне допустимо. Или наоборот.Конечно, черту нельзя двигать уж очень часто и, во всяком случае, нельзя двигать в тот момент, когда ты принимаешь решение.
Вот реальный случай из жизни лагеря. Команда заключенных перетаскивает камни. Эсэсовец, присматривающий за их работой,
вдруг замечает, что двое заключенных стараются выбирать камешки поменьше и этим нарушают принцип "Не высовывайся". Требуется их
наказать -- эсэсовец приказывает им выкопать для себя могилу и залезть в нее.Затем он вызывает заключенного из соседней рабочей команды и приказывает ему закопать тех двоих живьем.
Заключенный отказывается это сделать!Эсэсовец сопровождает приказ ударами приклада -- снова отказ. Имя этого человека известно -- им был польский аристократ Стшаска. Известно оно
потому, что это был редчайший случай открытого неповиновения,за это в лагере -- расстрел на месте.Но наш эсэсовец выказывает более глубокое понимание лагеря. Вот задача: как
должен поступить эсэсовец? Пока читатель думает, поделюсь с ним следующим наблюдением. Я увлекся этой книжкой давно и вот уже более десяти лет рассказываю и обсуждаю ее с самыми разными
людьми. И не было еще ни одного случая, чтобы кто-нибудь из моих слушателей не нашел правильного решения за эсесовца.
Ну так что? Это очень просто.Надо,разумеется, вынуть тех
двоих из могилы, посадить туда Стшаску и приказать им его закопать. И они его закапывают. А теперь что? Когда голова Стшаски уже еле виднелась из-под земли, эсэсовец приказывает им
снова поменяться местами. Стшаску выкапывают, те двое -- снова в могиле. На этот раз Стшаска их закапывает навечно...
У Стшаски была черта, и, значит, он был еще человеком. Мало смысла было его расстрелять -- он так и погиб бы вместе со своей чертой. Нужно было ее сломать, и теперь Стшаска сам
покатится по наклонной дороге, ведущей к "идеальному заключенному"...

…Теперь я хочу задать еще одну задачу. Необходимо разбить всех заключенных на несколько групп. В первую группу поместить тех, кто лучше всего мог сопротивляться лагерю, во вторую -- тех, кто похуже, в третьих еще хуже, и так далее.
Читателю вновь предлагается немного подумать. А вот ответ,данный жизнью. В последней группе -- чиновники всех видов и мастей.Для них главное в жизни -- это мундир, регалии, чины,
отношение начальства. То есть все жизненные ценности -- внешние. Попав в лагерь, они моментально всего этого лишаются и оказываются голыми. Основное достоинство чиновника -- умение
слушаться -- здесь оборачивается против него. И в результате быстрый распад личности.
На втором месте -- глубоко верующие люди.Это понятно -- в нормальной жизни они занимались совершенствованием своей души.У них есть вера, и ее можно взять с собой в лагерь. И там она может даже укрепиться. Верующие в лагере стараются держаться вместе, помогают друг другу и поддерживают других заключенных.
На первом месте -- люди, для которых честь намного важнее жизни.В старину это были аристократы, теперь -- затрудняюсь найти нужное слово, пусть будет "аристократы духа".
Я считаю, мне повезло -- первый раз я прочел "Трех мушкетеров" в сорок лет. И понял, что в деле укрепления своей личности они -- профессионалы. Они -- живое воплощение
морального кодекса "строителя феодализма", они все время на виду. И они должны драться. Я не забуду чувство горечи,которое в детстве охватило меня, когда я узнал о дуэли Пушкина: "Ну
зачем он дерется? Если бы не дрался, то написал бы..." Если бы не дрался, не был бы Пушкиным. И главная тема "Трех мушкетеров" -- не Д'Артаньян, а Атос. Невозможно представить себе Атоса,
который, переодевшись в женскую одежду,пробирается "на разведку" во вражескую крепость. Атос открыто въезжает на коне в стан неприятеля. Если же общество лишается "класса" людей,которые ценой собственной жизни поддерживают идеалы чести и достоинства на должном уровне, то этот уровень начинает падать.
Но откуда им было браться? -- вот вопрос, на который нелегко найти четкий ответ…»

Вильгельмъ Вундтъ „Зачатки философiи и философiя первобыцтныхъ народовъ» 189…(титульная страница не сохранилась)
„... Лао-дзы и Дао сизмъ (6—2 cтолът, до Р. X.). Вь toto соіїо отличной оть конфуціанской сферы идей движется даосизмъ, находящійся вь самомь ръзкомь антагонизмъ, кь конфуціанству, какь по своей тенденціи къ отрицанію міра, такъ, и интуитивномистическимь характеромь своего ученія.
Лао-дзы (род. 604 г. до Р.Х ). считается, и, очевидно, съ полнымъ основанiемъ, авторомъ Дао-дэ-дзинь, «канонической книги о Дао и добродътели» й, въ качествъ такового, основателемъ даоскаго ученія. Такь какть его личность почти совершенно исчезаеть вь туманъ легенды, то нъкоторьые слишкомъ усердные критики изъ европейскихъ синологовъ подвергаютъ сомнънію не только его авторство, но и его историческое существованіе. Какт бы то ни было, книга, которая лежитть передъ нами, можетъ безспорно быть названа грандіознъйшимъ и глубочайшимъ, созданіемъ китайскаго духа…

…Кто знаеть объ зти вещи, можетъ служить образцомъ». Что необходимо, такъ это знаніе людей и знаніе самого себя. «Кто знаетг другихъ, тоть уменъ, кто знаеть самого себя,— тотъ просвътленъ».
Въ цъломъ воззрънія Лао-дзы указываютъ на несомнънное сродство съ буддійской и христіанской зтикой; и не слъдуетъ забывать, что Лао-дзы за 600 лт.ть до Р. X, произнесъ. возвышенныя слова: «Воздай за вражду благодъяніемъ». Конфуцій, будучи на 50 лътъ моложе, придерживался въ этомъ отношеніи другихъ взглядовъ, ибо на вопросъ, слъдуетъ ли за несправедливость платить добромъ, онъ отвътилъ: «Чъмъ же тогда заплатишь за добро? Справедливостью платите за несправедливость, добромъ за добро...».


Вэн-Цзы „Познание тайн (дальнейшее учение Лао-Цзы)”Москва „Гаолян” 1999г.
«…Лао-цзы говорил:
Те, кто достигает Дао, слабы в амбициях, но сильны в работе; их разум открыт, а реакции адекватны. Те, кто лишен амбиций, гибки и податливы, миролюбивы и спокойны; они защищаются невосприимчивостью и кажутся несведущими. Спокойные и неизобретательные, они действуют, не теряя времени понапрасну.
Поэтому благородство должно корениться в смирении, а величественность основываться на покорности. Пользуйтесь малым, чтобы вместить великое; оставайтесь в центре, чтобы контролировать внешнее. Ведите себя гибко, но будьте тверды, и тогда не найдется силы, которую бы вы не смогли одолеть, и врагов, над которыми бы вы не смогли возвыситься. Соответствуйте развитию, правильно оценивайте времена, и тогда никто не сможет вам повредить.
Те, кто обладает твердостью, должны сохранять ее с помощью гибкости; те, кто обладает силой, должны оберегать ее с помощью слабости. Накапливайте гибкость - и вы будете тверды; накапливайте слабость - и вы будете сильны. Наблюдайте за тем, что накапливают другие - и вы поймете, кто выживет, а кто погибнет.
Те, кто силой одолевает слабых, не смогут справиться с равными. Те, кто гибкостью одолевает сильных, обладают неизмеримой силой. Поэтому, когда армия сильна, она погибает, когда дерево крепко, оно ломается, когда кожа прочна, она рвется; зубы тверже, чем язык, однако они погибают первыми.
Таким образом, гибкость и податливость являются управляющими жизни, а твердость и жесткость - солдатами смерти. Возглавлять - прямая дорога к истощению, действовать после - источник успеха. Следование Дао с целью быть соучастником эволюции заставляет лидера руководить подданными и подданных -руководить лидером. Как это понимать? Это значит - не терять те средства управления людьми, которые сами люди не в состоянии контролировать.
Следование означает сочетание элементов событий таким образом, чтобы приводить их в соответствии с наступившими временами. Изменения во времени не позволяют отдыхать в промежутках: если вы действуете заранее, то заходите слишком далеко; если вы действуете слишком поздно, то не можете держаться на уровне.
Дни и месяцы проходят, время не заигрывает с людьми. Именно поэтому мудрецы не так ценят огромный бриллиант, как маленький промежуток времени. Время тяжело найти и легко потерять.
Поэтому мудрецы ведут свои дела в соответствии со временем и выполняют работу в соответствии с имеющимися возможностями. Они придерживаются пути чистоты и непорочности и преданы тому порядку, которым обладает женское начало. Продвигаясь вперед и реагируя на изменения, они всегда следуют и никогда не опережают. Гибкие и податливые, они сохраняют спокойствие. Миролюбивые и добродушные, они находятся в безопасности. Те, кто нападает на великих и свергает сильных, не могут соперничать с ними…»

Вэн-Цзы «Познание тайн (дальнейшее учение Лао-Цзы)» Москва, изд.«Гаолян» 1999г.

(Опечатки при сканировании книги Вундта – читать : первобытныхъ, какъ, лежатъ, нъкоторые (А.Б.))

«…104.
Лао-цзы говорил:
Наводнение не продолжается дольше трех дней, шторм не длится больше одного дня, все через какое-то время кончается. Тот, кто не совершенствовал добродетель и равнодушен к ней, никуда не доберется. Интерес - это путь к успеху, удовольствие - это путь к утрате. Поэтому умелые превращают слабость в силу; а беды - в удачи. Дао - это бесконечная гармония, поэтому оно никогда не может быть использовано полностью.
105.
Лао-цзы говорил:
Ясная безмятежность и радостная гармония составляют сущность человека; правила и образцы упорядочивают его дела. Когда вы понимаете человеческую сущность, вы совершенствуетесь самопроизвольно, не принуждая себя к этому; когда вы знаете, как упорядочить дела, ваши собственные действия не будут хаотичными.
Дать одно указание, которое бы распространялось бесконечно, объединить все в одном органе – это называется сердцем. Увидеть корень и благодаря этому познать ветви, придерживаться единого и благодаря этому реагировать на разнообразное и многочисленное - это называется искусством. Знать причину того, почему вы живете там, где живете, знать, куда вы собираетесь, когда вы куда-то собираетесь, знать то, что имеет значение и от чего вы зависите в своих делах, и знать, где остановиться в своих действиях - все это называется Дао.
То, что заставляет других громко восхвалять вас как высоко разумного и мудрого человека - это умственная сила. То, что заставляет других презирать и отвергать вас - это умственное заблуждение. Когда слова вылетают изо рта, их нельзя утаить от других. Действие, которое было начато поблизости, нельзя уберечь от распространения вдаль.
Дела тяжело довести до совершенства, но легко расстроить; славы тяжело добиться, но легко потерять. Обычные люди полностью пренебрегают мелкими несправедливостями
и трудноуловимыми
обстоятельствами до тех пор, пока они не становятся большими проблемами. Когда приходит несчастье, то в этом виноваты сами люди, которые его вызвали. Когда приходит удача, то это происходит благодаря тем людям, которые добились ее.
Несчастья и удачи приходят через одни и те же двери, утраты и обретения приходят из одной и той же области. До тех пор, пока человек не достигнет абсолютной ясности ума, он не сможет различать их. Знания и мысли являются дверью, через которую приходят несчастья и удачи; деятельность и неподвижность являются исходной точкой обретений и потерь. Поэтому необходимо быть очень внимательным.
106.
Лао-цзы говорил:
Все люди "знают, как действуют порядок и хаос, однако ни один из них не знает способов сохранения целостности жизни. Поэтому мудрецы обсуждают общество и работают ради него; они оценивают свои действия и планируют их.
Мудрецы могут быть пассивными и могут быть активными, они могут быть гибкими и могут быть твердыми, они могут быть покорными и могут быть сильными. Активные или пассивные в зависимости от данного времени, они предпринимают работу в соответствии с имеющимися ресурсами.
Наблюдая за течением дел, мудрецы знают, чем они закончатся. Они работают ради целого, но наблюдают за его превращениями: когда происходят изменения, они приспосабливают для этого подходящие формы, а когда имеется движение, они реагируют на него. Благодаря этим средствам они проживают весь отпущенный им срок, и ничто не может им помешать.
Итак, существуют вещи, которые являются вполне подходящими для того, чтобы говорить о них, но не делать, и существуют вещи, которые являются вполне подходящими для того, чтобы их делать, но не говорить о них. Существуют вещи, которые легко делать, но трудно завершить, и существуют вещи, которые тяжело совершить, но легко разрушить.
То, что вполне подходит для того, чтобы делать, а не говорить о нем, есть совершение выбора. То, что вполне подходит для того, чтобы говорить о нем, но не делать, есть задумывание обмана. То, что легко делать, но трудно завершить - это работа. То, что тяжело совершить, но легко разрушить - это репутация. Эти четыре вещи, 107.
Лао-цзы говорил:
Дао включает в себя уважение к малому и трудно различимому, оно действует, не теряя подходящего времени. Удвойте свое внимание даже при сотой попытке, и вы избежите неприятностей. Рассчитывать на удачу явно недостаточно, беспокоиться по поводу возможных несчастий - это слишком.
Некоторые из тех, что оказались на морозе в один и тот же день, накрылись и спрятались, благодаря чему остались здоровы. Когда невежды снаряжены надлежащим образом, они преуспевают не меньше, чем люди знающие.
Накопление любви становится удачей, накопление ненависти становится несчастьем. Людям достаточно известно о том, как помочь в беде, но никто не знает о том, как ее избежать.
Избежать беды легко, оказывать помощь в беде тяжело. Сегодня люди не стараются избежать беды, зато изо всех сил стараются помочь, когда она приходит. Даже мудрецы не могут придумать для них никакого плана.
Существуют миллионы источников бед и несчастий, которые даже не с чем сравнить. Чтобы избежать бед, мудрецы ведут недоступный образ жизни, спокойно и молча пережидая данное время.
Ничтожные люди, которые не знают, через какую дверь входят удачи и неудачи, впадают в беспокойство, когда начинают действовать; даже если они предпринимают меры предосторожности, то этого бывает недостаточно, чтобы обеспечить их безопасность.
Поэтому самые благородные люди прежде всего избегают беспокойства и только потом преследуют выгоды; они прежде всего держатся подальше от бесчестья и только потом ищут доброго имени.
Поэтому мудрецы всегда работают над тем, что бесформенно снаружи, и не заботятся о том, что оформлено изнутри. Благодаря этому они избегают несчастий и беспокойств, а - порицание или шумное восхваление не 108.
Лао-цзы говорил:
В общем течении человеческой жизни внимание должно быть острым, а стремление огромным; знание должно быть полным, я действие прямым; способностей может быть много, а интересов мало.
Острота внимания означает рассмотрение проблем прежде, чем они возникли, а также защиту от бед осторожностью в малых и трудно различимых вещах и отказом потакать своим желаниям.
Громадность стремления означает вбирание бесчисленного количества народов и объединение различных образов жизни в один равноправный путь, а также нахождение в центре набора суждений о том, что правильно и что неправильно.
Полнота знания означает, что оно не имеет начала или конца, но зато далеко растекается во всех направлениях, неистощимо выливаясь из глубочайшего источника.
Прямизна действия - значит стоять прямо и неколебимо, оставаться чистыми и незапятнанным, сохранять самоконтроль в затруднительных обстоятельствах и воздерживаться от потакания своим
слабостям, когда преуспеваешь.
Иметь много способностей - значит быть знающим в сельском хозяйстве и оборонительных сооружениях и делать именно то, что правильно с точки зрения вашего руководства работой и отдыхом; быть точным в том, что берешь и что откладываешь, что раздаешь и что собираешь.
Иметь мало интересов - значит схватывать самое существенное, чтобы понимать многочисленное и разнообразное, придерживаться минимума, чтобы управлять максимумом, жить спокойно, чтобы сохранять активность.
Поэтому те, у кого острое внимание, разбираются в тонкостях; те, чье стремление огромно, вбирают все в сердце; те, чье знание полно, знают все; те, чьи действия прямолинейны, делают все; те, кто обладает многочисленными способностями, всем руководят; а те, кто имеет мало интересов, сводят к минимуму все то, чем они владеют.
Поэтому отношение мудрецов к добру состоит в том, что нет такого добра, которое было бы слишком незначительным, чтобы его не делать, а их отношение к заблуждениям состоит в том, что нет таких ничтожных заблуждений, которые бы не следовало исправить. Они не используют гадалок, чтобы сообщать о своих действиях, однако духи и призраки не смеют идти впереди; это можно назвать самым ценным. Тем не менее, мудрецы предельно осторожны и постоянно заботятся о каждом дне. Именно таким путем они достигают самопроизвольного единства.
Знание ничтожных людей тоже, разумеется, ничтожно, тем не менее, они заняты многочисленными вещами. Поэтому их дела постепенно затухают. Следовательно, легко улучшить течение дел с помощью правильного образования, и это неизбежно приведет к успеху, тогда как трудно улучшить течение дел с помощью неправильного образования, и это неизбежно приведет к неудаче. Отказаться оттого, что легко и гарантирует 109.
Лао-цзы говорил:
Источники счастья и несчастья спутаны и трудно различимы. Движущие силы бед и удач настолько тонки и трудно уловимы, что являются незаметными. Мудрецы видят их начало и конец, поэтому они могут им следовать, не боясь ошибиться.
Награды и наказания раздаются просветленными правителями не за то, что люди делают для правителей, а за то, что они делают для страны. Тем, кто угождает правителям, но ничего не делает для страны, они не дают наград, а тех, кто вызывает раздражение правителей, но полезен для страны, они не наказывают.
Поэтому, когда справедливость и долг основаны надлежащим образом, тех, кто воплощает в себе эти качества, называют выдающимися людьми. А тех, кто отвергает справедливость и долг, называют людьми ничтожными.
Глубокое понимание достигается без усилий. Следующее по степени действует, но не беспокоит. Самое низшее понимание и беспокоит, и требует усилий.
Люди древности были восприимчивыми, но не стремились к обладанию; люди современности стремятся к обладанию, но не являются восприимчивыми…»

Мария Башкирцева
«В статье о ней старинный искусствовед Герро описал аллегорическую скульптуру «Бессмертие», некогда украшавшую Люксембургскую галерею в Париже: молодой гений умирает у ног ангела смерти, в руке которого развернут свиток с перечнем замечательных художников, преждевременно сошедших в могилу. На этом свитке есть русское имя — Мария Башкирцева. О чем думать, что вспоминать, видя это имя, выбитое в мраморе?
…огонь пожрал почти всю ее живопись, а ее книга-исповедь оставалась до сих пор библиофильской редкостью, которой обладали лишь собиратели…
Вспоминать, что эта гениальная девочка больше славы и бессмертия, признаваясь сама, любила «искусство, музыку, живопись, книги, свет, платья, роскошь, шум, тишину, смех, грусть, тоску, шутки, любовь, холод, солнце, все времена года, всякую погоду, спокойные равнины России и горы вокруг Неаполя, снег зимою, дождь осенью, весну с ее тревогой, спокойные летние дай и прекрасные ночи со сверкающими звездами»?
Или все-таки быть спокойно уверенным, что любая человеческая душа, если оставила она хоть какой по себе след на земле, пусть и совершая круги забвения, но всегда возвращается — неожиданной, как чудесное открытие.
Мария Константиновна Башкирцева родилась в усадьбе Гав-ронцы в 1860 году. Десяти лет уехала за границу. В Россию приезжала в июле 1876 года, в мае 1881-го и в октябре 1882-го. Умерла в Париже в 1884 году.(А. Басманов)»

Дневник Марии Башкирцевой (избранные страницы) Москва, изд. «Молодая гвардия» 1991г.
«...(1877г.)…как мое писание, и я ненавижу себя, как всякое ничтожество. (...)
Воскресенье, 1 апреля. Я похожа на терпеливого, неутомимого химика, проводящего ночи над своими ретортами, чтобы не упустить ожидаемого, желанного мгновения. Мне кажется, что это может случиться каждый день и я думаю и жду... и как знать? Я с любопытством наблюдаю за собой с широко раскрытыми глазами, я с тревогой спрашиваю себя, не то ли это? Но я составила себе такое мнение об этом, что почти не верю в существование этого или думаю, что это уже было и не заключает в себе ничего необычайного.
Но к чему же тогда мои мечты, и книги, и поэты?.. Неужели они имели смелость выдумать что-нибудь несуществующее, чтобы прикрыть естественную грязь? Нет... иначе нельзя было бы объяснить предпочтения одних другим...
Неаполь. Пятница, 6 апреля. Король (Виктор Эммануил) приехал вчера, и сегодня, в десять часов утра, сделал визит прусскому принцу. В минуту его приезда я находилась на лестнице, и когда он был лицом к лицу со мною, я сказала:
— Два слова, ваше величество, сделайте милость.
- Что вам угодно?
- Решительно ничего, ваше величество, я хочу только иметь право всю жизнь гордиться тем, что со мной говорил лучший и любезнейший из королей.
— Вы очень добры, благодарю вас.
— Это все, ваше величество.
- Я очень благодарю вас, я не знаю, как благодарить вас, вы очень добры.
И он обеими руками пожал мою левую руку.
Благодаря этому я буду носить перчатки в течение недели. Я и пишу так оттого, что я в перчатках. Хороши будут через неделю мои ногти. (...)
Флоренция. Суббота, 12 мая. Сердце мое сжимается при мысли, что я покидаю Флоренцию.
Ехать в Ниццу! Я готовлюсь к этому, как к переезду через пустыню, я хотела бы обриться, чтобы не трудиться над прической.
Укладываются, уезжают! Чернила высыхают на моем пере прежде, чем я решусь написать слово — так я исполнена сожалений.
Ницца. Среда, 23 мая. О! Когда я думаю, что живешь только один раз и что всякая прожитая минута приближает нас к смерти, я просто с ума схожу!
Я не боюсь смерти, но жизнь так коротка, что растрачивать ее подло!
Четверг, 24 мая. Двух глаз слишком мало, и приходится ничего не делать. Чтение и рисование страшно утомляют меня, и я засыпаю, когда вечером пишу эти несчастные строки.
Какое чудное время молодость!
С каким восторгом буду я вспоминать эти дни ученья и искусства! Если бы я так жила круглый год, а то случайно выпадает такой день, неделя... Натуры, которым Бог дал так много, расходуются в безделии...
Я стараюсь успокоиться, думая, что эту зиму я наверно примусь за работу. При мысли о том, что мне 17 лет, я краснею до ушей; мне почти 17 лет, а что я сделала? Ничего... Это меня убивает.
Между знаменитостями я ищу таких, которые начали поздно,— для того, чтобы утешиться; да, но мужчина в 17 лет еще ничего, тогда как 17-летней женщине было бы 23, если бы она была мужчиной. (...)
Вторник, 29 мая. Чем более я приближаюсь к старости моей молодости, тем более я ловлю себя на равнодушии. Меня волнует немногое, а прежде волновало все; перечитывая мое прошедшее, я придаю слишком большое значение мелочам, видя, как они меня волновали.
Доверчивость и впечатлительность, составляющие основу характера, были быстро утрачены.
Тем более жалею я об этой свежести чувства, что оно уже не вернется. Делаешься спокойнее, но зато и не так наслаждаешься. Разочарования не должны бы были так рано постигать меня. Если бы у меня не было разочарований, из меня вышло бы что-нибудь сверхъестественное, я это чувствую. (...)
Среда, 30 мая. Я. перелистывала время моих близких отношений с А. Право, удивительно, как я тогда рассуждала. Я изумлена и исполнена восхищения. Я позабыла все эти верные, правдивые рассуждения, я беспокоилась, чтобы не поверили в мою любовь (прошлую) к графу А. Слава Богу, этому нельзя поверить, благодаря проему дорогому дневнику. Нет, право, я не думала, что они приходили мне в голову. Прошел уже год, и я боялась, что написала глупости, нет, право, я довольна. Не понимаю только, как могла я вести себя так глупо и рассуждать так умно?
Должна повторить себе, что никакие советы не помешали бы мне сделать что бы то ни было и что мне нужна была опытность.
Мне неприятно, что я такая ученая, но это нужно и, привыкнув к этому, я буду находить, что это весьма естественно, я снова возвышусь в той идеальной чистоте, которая всегда затаена где-то в глубине души, и тогда будет еще лучше: я буду более спокойна, более горда, более счастлива, потому что будут ценить это, хотя теперь меня это оскорбляет, словно дело идет о другой.
Ибо женщина, которая пишет, и женщина, которую я описываю,— две вещи разные. Что мне до ее страданий? Я записываю, анализирую! Я изображаю ежедневную жизнь моей особы, но мне, мне самой все это весьма безразлично. Страдают, плачут, радуются моя гордость, мое самолюбие, мои интересы, моя кожа, мои глаза, но я при этом только наблюдаю, чтобы записать, рассказать и холодно обсудить все эти ужасные несчастия, как Гулливер смотрел на своих Лилипутов.
Мне еще многое нужно сказать, чтобы объясниться, но довольно.
Безумная, безумная, не видящая, чего хочет Бог. Бог хочет, чтобы я от всего отказалась и посвятила себя искусству! Через пять лет я буду еще совсем молодая, быть может, я буду прекрасна, прекрасна моей красотой... но если я буду только артистической посредственностью, которых так много? (...)
Пятница, 17 августа. Я уверилась, что не могу жить вне Рима. В самом деле, я просто чахну, но по крайней мере мне ничего не хочется. Я отдала бы два года жизни, чтобы поехать в Рим в первый раз.
К несчастью, мы научаемся, как нам надо бы поступить, когда уже дело непоправимо.
Живопись приводит меня в отчаяние! Потому что я обладаю данными для того, чтобы создавать чудеса, а между тем я в отношении знаний ничтожнее первой встречной уличной девчонки, у которой заметили способности и которую посылают в школу. (...)
Понедельник, 27 августа. Я прибавила одно прошение к моей вечерней молитве: Боже, благослови наше оружие!
Я бы сказала, что я беспокоюсь, но в таких важных вещах могу ли я говорить что бы ни было? Я ненавижу праздные сострадания. Я не стала бы говорить о нашей войне, если бы я могла что-нибудь сделать. Я довольствуюсь, несмотря ни на что, тем, что упорно восхищаюсь нашей императорской фамилией, нашими великими князьями и нашим бедным милым императором.
Говорят, что мы плохо действуем. Хотела бы я посмотреть на пруссаков в этой скудной, дикой, наполненной предателями и засадами стране! Эти чудесные пруссаки шли по богатой и плодородной стране, как Франция, где каждую минуту они находили города и деревни, где они могли есть, пить и грубить сколько угодно. Желала бы я видеть их на Балканах.
Не говоря уже о том, что мы сражаемся, а они по большей части покупают и затем устраивают человеческую бойню.
Наши храбрецы умирают «как дисциплинированные скоты», говорят люди противной партии, «как герои», говорят честные люди.
Но все согласны, что никогда еще не дрались так, как дерутся теперь русские. История подтвердит это.
Среда, 29 августа. (...) Русским не везет. Читали военные новости: Шипкинский проход, впрочем, еще в наших руках, завтра мы узнаем результат решительных действий. Я дала обет молчать до завтра, только бы наши победили.
Мне будет восемнадцать лет, это нелепо! Мои незрелые таланты, мои надежды, мои привычки, мои капризы сделаются смешны в восемнадцать лет. Начинать живопись в восемнадцать лет, стремясь все делать раньше и лучше других!
Некоторые обманывают других, я же обманула себя.
Четверг, 30 августа. Я молчала, и сегодня вечером в Висбадене мы узнали, что Шипка за нами и турки разбиты (по крайней мере в настоящую минуту), и что к нашим идут большие подкрепления.
Суббота, 1 сентября. Я много бываю одна, думаю, читаю без всякого руководства. Быть может, это хорошо, но, быть может, и худо.
Кто может поручиться, что я не полна софизмов и ложных идей? Об этом будут судить после моей смерти.
Прощение, простите. Вот очень употребительные на свете слова. Христианство нас учит прощению.
Что такое прощение?
Это отказ от мщения и наказания. Но если не было намерении" ни мстить, ни наказывать, можно ли простить? И да, и нет. Да, потому что так говорят себе и другим, и поступают, как будто бы обиды и не существовало! Нет, потому что никто не властен над своей памятью, и, пока помнят, еще не простили.
Я весь день провела дома вместе с нашими, собственными руками чинила башмак из русской кожи для Дины; затем я вымыла большой деревянный стол, как горничная, и на этом столе я начала делать вареники. Мои забавлялись, глядя, как я месила муку, с засученными рукавами и с черной бархатной ермолкой на голове, «как Фауст».
Четверг, 6 сентября. Остаться в Париже. Я окончательно остановилась на этом, и мама тоже. Я была с ней весь день. Мы не ссорились, и все было бы хорошо, если бы она не была больна, особенно вечером. Со вчерашнего дня она почти не покидает постели.
Я решила остаться в Париже, где буду учиться и откуда летом для развлечения буду ездить на воды. Все мои фантазии иссякли: Россия обманула меня, и я исправилась. Я чувствую, что наступило наконец время остановиться. С моими способностями в два года я нагоню потерянное время.
Итак, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, и да будет надо мною благословение Божие. Это решение не мимолетное, как многие другие, но окончательное.
Четверг, 20; пятница, 21 сентября. Глубокое отвращение к самой себе. Я ненавижу все, что я делаю, и говорю и пишу. Я ненавижу себя, потому что не оправдала ни одной из своих надежд. Я обманулась.
Я глупа, у меня нет такта и никогда не было. Укажите мне хоть на одно мое умное слово или разумный поступок. Ничего, кроме глупостей! Я считала себя умной, а я нелепа. Я считала себя смелой, а я боязлива. Я думала, что у меня талант, и не знаю, куда я его дела. И при всем этом претензия писать прелестные вещи! Вы, может быть, сочтете умным то, что я только что высказала; это только так кажется, но на самом деле неумно. У меня недостает ловкости судить о себе верно, что заставляет предполагать скромность и массу других качеств. Я ненавижу себя!
Суббота, 22 сентября. Не знаю, как это произошло, но мне кажется, что я хочу остаться в Париже. Мне кажется, что год в мастерской Жулиана будет для меня хорошим основанием.
Вторник, 2 октября. Сегодня мы переезжаем на новую квартиру на Сhamps Еlysees, 71. Несмотря на всю эту суматоху, у меня нашлось время съездить в мастерскую Жулиана, единственную серьезную школу для женщин. Там работают каждый день от восьми часов до полудня и от часу до пяти. Когда Жулиан ввел меня в залу, то позировал какой-то обнаженный человек.
Среда, 3 октября. Так как среда счастливый день для меня и, кроме того, сегодня не четвертое число, которое для меня всегда несчастливо, то я спешу начать сегодня как можно больше дел.
Я набросала у Жулиана карандашом эскиз головы еп trios quarts, и, судя по его словам, он не ожидал, что выйдет так хорошо у начинающей. Я уехала рано, мне хотелось только начать сегодня. Мы поехали в Булонский лес; я сорвала пять дубовых листьев и отправилась к Дусэ, который в полчаса сделал мне прелестную голубую накидку на плечи. Но чего пожелать?.. Быть миллионершей? Чтобы вернулся мой голос? Получить римский приз, скрываясь под мужским именем? Выйти за Наполеона IV? Войти в высший свет? Я желаю скорого возвращения моего голоса.
Четверг, 4 октября. День проходит скоро, когда рисуешь от восьми часов до полудня и от часу до пяти. На одни переезды идет почти полтора часа, и, кроме того, я немного опоздала, так что работала только шесть часов.
Когда я только подумаю о годах, целых годах, которые потеряны мною! От гнева испытываешь желание послать все к черту... Но это было бы еще хуже. Итак, ничтожное и отвратительное существо, будь довольна и тем, что, наконец, принялась за дело! Я могла бы начать в тринадцать лет! Четыре года!
Я бы писала уже исторические картины, если бы начала четыре года тому назад. То, что я знаю, только вредит мне. Все это надо переделывать.
Я принуждена была два раза начинать голову еn fасе, прежде чем нарисовала удовлетворительно.
Что же касается рисунка с живой натуры, называемого «академией», то я сделала его без труда, и Жулиан не поправил ни одной линии…»

Ф.Х.Честерфилд «Письма к сыну» www.lib.ru
«…LXXIX Лондон, 31 мая ст. ст. 1752 г.
…Я вовсе не хочу, чтобы ты по многу часов подряд корпел,
отыскивая сведения подобного рода; ты можешь употребить свое
время иначе и с большею пользой, но я хочу, чтобы ты извлек
все, что только можно, из каждой свободной минуты, делая все
последовательно и занимаясь каждый раз непременно каким-либо
одним предметом. Я, право, не буду думать, что ты отвлекаешься
от него, если, столкнувшись с громкими притязаниями различных
государей на одну и ту же территорию, ты немедленно же
заглянешь в другие книги, где эти различные притязания
отчетливо разъяснены; напротив, это и есть единственный способ
запомнить права, которые эти государи оспаривали друг у друга,
и требования, которые каждый из них выдвигал…
… Человек обычно узнает, как ему лучше всего использовать свое время только
тогда, когда это время на исходе. Но если бы в твоем возрасте,
в самом начале жизни, люди только подумали о том, насколько оно
ценно, и каждую минуту свою отдали в рост, невозможно даже
представить себе, какие сокровища знаний и наслаждений скопила
бы им эта бережливость. С сожалением оглядываюсь я на крупную
сумму времени, которую я промотал в мои молодые годы, ничего не
узнав и ничем не насладившись. Подумай об этом, пока не поздно,
и умей насладиться каждым мгновением; век наслаждений обычно
короче века жизни, и поэтому человеку не следует ими
пренебрегать. Самая же долгая жизнь слишком коротка для знаний,
вот почему драгоценна каждая уходящая минута…»

Валерий Куринский «Автодидактика» www.lib.ru

«…Если затронуть вопрос, чему мы должны вообще посвящать себя в жизни, то я должен сказать: мы должны посвящать себя навыку, потому что быть вне Элиты Мастеров на этом свете - преступно. Самое большое преступление против духовности состоит именно в том, что человек не становится элитарным в этом смысле. А человек обязательно должен быть элитарным, должен быть Мастером,
коль скоро он здоров. А если он болен, то Мастера его поддержат, потому что они милосердны и не эгоистичны.
Итак - вперед к элитарности. И к мастерству. А мастерство -это, естественно, умение, а умение - это, естественно, навыки. А навыки - это, прежде всего, атомарная честность ("атомарная" -объяснять этот термин не буду, он, по-моему, совершенно ясен). А атомарная честность, как говорят ученые, манифестируется, то есть проявляется, в актуализированном интересе.

У человека, который умеет организовывать себя как существо творческое, креативное, естественно, жизнь становится такой, что ее можно назвать жизнью творца. Замечательный советский композитор, я считаю его великим композитором, Борис Николаевич Лятошинский, сказал как-то в сердцах, критикуя памятник Веры Мухиной, поставленный Петру Ильичу Чайковскому перед консерваторией в Москве: "Разве так сочиняют музыку?!" Естественно, музыку так не сочиняют. Музыку, как и все другое на свете, делают так же, как
готовят завтрак на кухне, как рубят дрова, как подметают, как стирают пеленки. Творчество - такая же повсеместная, фрагментарная работа с утра до ночи, а потом с ночи до утра. Это заряжение подсознания таким образом, когда
ты во сне, отдыхая, находишься в эвристическом состоянии, в состоянии творческом …»


В.Куринский «Когда нет гувернантки» www.lib.ru
«…А теперь мы должны научиться правильно считать время, которое затрачиваем на занятия. Во-первых, вспомним, сколько времени ты занимаешься иностранным языком? Предположим, три года…Когда мы будем заниматься честной оценкой потраченного на , английский времени, получим очень маленькую цифру. Это примерно двадцать-тридцать, может , быть, сорок часов чистого времени.
…Еще нам с тобой нужно обязательно обострить чувство потерянного времени. От этого ты испытываешь сначала много грусти, печали и даже горечи, а потом - огромную радость, если будешь знать, что больше не теряешь времени даром. Считай потерянным то время, которое потрачено не на придумывание чего-то прекрасного, не на рисование того, что тебе представляется сейчас самым важным в мире, а просто на бесплодное вождение карандашом по бумаге, бездумное пересыпание песка на пляже. Каждая твоя минута должна быть посвящена творчеству. Даже развлекаться и отдыхать можно творчески, помогая своему основному занятию и своему мастерству. Можно организовать все таким образом, чтобы ты постоянно чувствовал свои рост и успел за одну жизнь много-много сделать…»

А.Рубакин «Рубакин (Лоцман книжного моря)» Москва, ЖЗЛ«Молодая гвардия» 1967г.
«…Первой задачей для возбуждения у человека интереса к самообразованию Рубакин ставил нахождение такой книги, которая зажгла бы в нем этот интерес. Именно определяя такие книги, учитывая социальное положение, психологический тип читателя, его интерес, Рубакин и начал разрабатывать свою теорию книги, теорию типов книг, читателей и авторов, теорию « книги-приманки».
Говоря о самообразовании, Рубакин всегда подчеркивал три основные его задачи: дать человеку «знание, понимание и настроение».
Любопытно, что возможности самообразования Рубакин выразил даже в цифрах.
«Всякий может уделить чтению один час в день, а в воскресенье 3 часа. Следовательно, 52 воскресенья по 3 часа дадут 156 часов. А 313 будней по 1 часу — это 313 часов чтения. Значит в год получается более 450 часов чтения. Это, самое малое, 5 тысяч страниц! А при навыке в два-три раза больше».
Такая программа не просто предусматривает число часов для человека, желающего заняться самообразованием. Это программа воспитания в себе упорства, целеустремленности, непреодолимого желания стать образованным. Дело тут не в числе часов, а в том, чтобы иметь волю расходовать свое время на чтение так, как это подсчитал Рубакин.
Это характерно и для него самого. Для писания своих книжек, для ответов на бесчисленные письма, для составления каталогов и крупнейших библиографических работ Рубакин должен был и сам распределить свое время так, чтобы у него не пропадало зря ни одного часа. Как я помню отца, он начинал работу около пяти часов утра и продолжал ее весь день с короткими перерывами для еды…»

Л.П. Гримак. Резервы человеческой психики.

Некоторые принципы «мудрого отношения к жизни».

Умение отличать главное от второстепенного. Несмотря на, казалось бы, достаточно широкую известность и очевидную полезность данной мысли, практическая е реализация в повседневной жизни осуществляется чаще всего лишь на интуитивном уровне. А между тем, превратившись в устойчивое свойство или отношение личности, этот принцип может способствовать формированию четкой и ясной мотивационной линии ее поведения во всех жизненных ситуациях. Принцип выбора наиболее значимых и отказа от несущественных мотивов и побуждений, став сознательным психическим действием, освобождает нас от многих не стоящих внимания проблем и приносит неоценимую пользу в разрешении различного рада кризисных ситуациях.

Внутреннее спокойствие. Это такой принцип отношения у жизни, который не исключает энергичности и активности человека. Наоборот, он позволяет ему стать еще более деятельным, чутко реагировать на малейшие оттенки событий и проблем, не терять самообладания даже в самые трудные, Критические моменты. Внутреннее спокойствие – это важное условие сохранения сложившейся у человека системы личностных ценностей, иерархии мотивов, это ясность ума и четность поведения, это психологический «иммунитет» от ситуационных «помех», провоцирующих обстоятельств. «Гасить» одни побуждения и правильно оценивать другие лучше всего удается именно в таком состоянии. Оно создает оптимальную психическую раскованность, способствует лучшей самоорганизации личности.

Эмоциональная зрелость и устойчивость. Эмоции выступают своеобразным с обязательным фоном для развертывания мотивационных и волевых процессов. И результат такого рода психический действий очень часто определяется тем, насколько они соответствуют или противоречат эмоциональным установкам. Хорошая мотивационная саморегуляция может иметь место лишь тогда, когда она опирается на высшие эмоционально-ценностные составляющие, прежде всего на принципы высокой нравственности. В этом случае говорят о «нравственной мудрости» - способности и готовности к достойным поступкам в любых ситуациях (в этом проявляется, например, активность жизненной позиции личности).

Знание меры воздействия на события. Каждая складывающаяся ситуация, событие имеет свою объективную причину, внутреннюю логику развертывания. На определенном этапе какого-то события человек способен изменить его ход своим вмешательством. Обстоятельства могут сложиться и так, что даже максимум проявленной активности реально ничего не меняет. Понять объективные ход событий и уметь соответствующим образом и вовремя вмешиваться в них может только человек, обладающий мудростью. Усиление или сдерживание своей мотивации в зависимости от логики развития событий делает мотивационную саморегуляцию личности адекватной и эффективной.

Умение подходить к проблеме в разных точек зрения. Во многих случаях одно и то же событие, явление, проблема приобретают разное значение в зависимости от того, с каких позиций о них судят. Мудрость предполагает практическое владение диалектикой полярностей, общего, единичного и особенного, части и целого. Человек может по-иному взглянуть на многие вещи, разрешить некоторые свои проблемы, реально оценив различные стороны предмета своих размышлений. Стремление избежать односторонности рассуждений не означает потерю собственной позиции. Любая позиция личности только выиграет от всестороннего анализа того, что составляет ее основу. Это качество бывает особенно полезным в ситуациях «кризиса принятия мотива», когда человеку необходимо сопоставлять, оценивать, соединять и разводить различные мотивы своего поседения.

Готовность к любым неожиданным событиям. Такая способность, а также отсутствие предвзятых мнений и суждения о жизненной реальности дают возможность быстро перестроить мотивационные тенденции с учетом объективных обстоятельств. Однако гибкость, своевременное и адекватное реагирование на внешние изменения, разумеется, не должны нарушать основное ядро личностной мотивации.

Восприятие действительности такой, как она есть, а не такой какой человеку хотелось бы ее видеть. Этот принцип тесно связан с предыдущим. Следование ему способствует сохранению психической устойчивости даже в случаях, лишенных, с точки зрения индивида, жизненной логики и внутреннего смысла. Умение воспринимать действительность такой, какая она есть, находить в ней положительные и отрицательные, требующие улучшения стороны предохраняет от искаженного восприятия жизни, открывает возможности для активного, разумного разрешения проблем мотивационной саморегуляции личности.

Стремление к выходу за рамки проблемной ситуации. В ситуациях «борьбы мотивов» неразрешимые проблемы, как правило, возникают лишь в изначально заданных рамках обстоятельств. Постоянное стремление к разрешению своих противоречивых отношений с миром, к поиску новых, более содержательных мотивов жизнедеятельности помогает личности повышать жизненную устойчивость в экстремальных ситуациях. Включение частной проблемы в более широкие контексты в принципе означает открытие в ней новых связей, не распознанных ранее отношений и возможностей ее разрешения.

Наблюдательность. Важное условие саморегуляции личности - развитие наблюдательности не только за окружающей действительностью, но и за самим собой. Многие ненужные, бесполезные реакции, мысли и действий отпадут, если человек сможет научиться беспристрастно наблюдать за собой. Когда человек приучает себя к оценке своих желаний, побуждений, мотивов как бы со стороны, ему гораздо ленче управлять ими и регулировать их. Наблюдательность превращается в особо ценное свойство для саморегуляции в различных острых, критических ситуациях.

Дальновидность. Это качество означает способность понимать внутреннюю логику окружающих событий, видеть перспективу из развития. Оно позволяет личности регулировать не только актуальные, но и потенциальные аспекты своей мотивацию Дальновидность предохраняет человека от ситуативного подхода к решению актуальных задач, побуждает отвергать непродуктивные с точки зрения будущего линии мотивации, перекрывать формирование и развитие конфликтогенных мотивов.

Стремление понять других. Понимание помыслов и поступков людей не означает примирения с негативными их проявлениями, наоборот, создает условия для успешной борьбы с ними. Много недоразумений в жизни мы испытывает только потому, что не умеем или же не даем себе труда сознательно поставить себя на место других. Мотивационное «поле» одного человека в различной степени входит в мотивационные системы других людей, взаимодействует с ними. Поэтому нередко регуляция мотивации личности опосредствуется особенностями мотивации другого человека. Выработка способности понять мотивацию других, встать на иную, пусть даже противоположную, точку зрения не только облегчает общение, но и помогает предвидеть поведение людей в тоя или иной ситуации.

Умение извлекать положительный опыт из всего происходящего. У мудрого человека никакой жизненный опыт - в том числе и неизбежные ошибки и неудачи – не оказывается бесполезным. Прожитые ми годы служат действенным источником жизненных аналогий, которые он не забывает учитывать в последующей жизни. Это качество позволяет критически оценивать ныне действующие мотивы, а также те, которые только начинают входить в общую систему мотивации, определяющую перспективу жизнедеятельности человека. Именно здесь важно бывает учесть причины прежних неудач и ошибок и своевременно отказаться от сомнительных и неконструктивных побуждений.

Изложенные здесь принципы конечно же не могут исчерпать их полного перечня. Однако они способны оказать существенную помощь в сложных жизненных ситуациях.

София Лорен «Женщины и красота», издательство «Вагриус», 2002г.

Ничто в жизни не приносит больше радости, чем достигнутая цель. Хочешь добиться чего-то, бросаешь на это все силы – вот это и есть жизнь. Поставив перед собой задачу я целиком и полностью сосредотачиваюсь на ней, стремясь достичь совершенства, работаю не считаясь со временем и не щажу себя. Не имей я драматического таланта, то развивала бы другие свои способности: стала бы лучшей учительницей в родном городе, самой лучшей секретаршей в мире или чемпионкой среди продавщиц. Чем бы я ни занималась, я делаю это терпеливо, целеустремленно и с удовольствием. Не думайте, что я преувеличиваю или хвастаюсь. Это такое же свойство моей натуры как улыбка, походка и многократно обмеренный бюст. В жизни мне ничего не давалось легко. Мой брак, дети карьера – результат напряженной работы. Поэтому я знаю, что говорю, когда признаюсь вам, что целеустремленность и тяжелый труд принесли мне больше всего счастья в жизни.

Х. Ортега-и Гассет «Что такое философия?» Москва, изд. «Наука» 1991г.
«…Наш метод будет состоять в том, чтобы замечать одно за другим свойства нашей жизни в порядке от наиболее внешних к самым внутренним, от периферии жизни к ее пульсирующему центру. Следовательно, мы обнаружим ряд последовательных определений жизни, каждое из которых сохраняет и углубляет предшествующие.
И вот первое.
Жизнь — это то, что мы делаем, и то, что с нами происходит,— от мыслей и мечтаний или побуждений до игры на бирже или победного сражения. Но разумеется, ничто из того, что мы делаем, не является нашей жизнью, если мы не отдаем себе в этом отчета. Это первое решающее свойство, с которым мы сталкиваемся: жизнь — это удивительная, уникальная действительность, которая обладает привилегией существовать для самой себя. Жить — это значит ощущать жизнь, осознавать свое существование, где «осознавать» подразумевает не интеллектуальное знание, не какие-либо специальные познания, а удивительное присутствие жизни для каждого: без этого осознания, без отдавания себе отчета мы не ощутили бы и зубной боли.
Камень не чувствует и не знает, что он камень: для себя самого, как и для всех остальных, он совершенно слеп. Напротив, жизнь — это открытие, не утверждение бытия, а понимание или видение, отдавание себе отчета в том, что является ею. Беспрерывное открытие, которое мы совершаем относительно себя и окружающего мира…

…Из глубин, где мы сейчас находимся, нам видна жизнь как необходимость решать то, чем мы станем. Мы уже не довольствуемся, как вначале, фразой: жизнь — это то, что мы делаем, это совокупность наших занятий и находящихся в мире вещей,— потому что мы заметили, что все эти занятия происходят не автоматически, механически, наподобие проигрывания заранее отобранных граммофонных пластинок, но мы выбираем их сами; эта определенность идет от жизни; исполнение же по большей части происходит механически.
Огромной важности явление, с которым я хочу вас ознакомить, уже было нами определено: жить — это постоянно решать, чем мы будем. Вы чувствуете парадокс, скрытый в этом определении? Бытие, которое состоит не столько в том, что есть, сколько в том, что будет, стало быть, в том, чего еще нет! Ведь это основной, нескончаемый парадокс нашей жизни. Я не виноват, это чистая правда.
Но возможно, некоторые из вас сейчас думают: «С каких пор жить — значит решать, чем быть! Вот уже сколько времена мы сидим здесь, ничего не решая, и тем не менее несомненно живем!» На это я ответил бы: «Господа, за это время вы не делаете ничего другого, как только решаете, чем быть. Речь идет не о кульминационных моментах вашей жизни, а о моментах ее, проведениях относительно пассивно, так как вы являетесь слушателями. И однако все полностью совпадает с данным мною определением. Вот доказательства: во время лекции некоторые из вас колеблются между тем, чтобы ослабить внимание и погрузиться в собственные проблемы или великодушно внимать тому, что я говорю. Вы решаете быть либо внимательными, либо рассеянными, думать о том или о другом, и это размышление о жизни или о чем-то другом, как раз и есть сейчас ваша жизнь. То же самое не в меньшей степени относится к тем, кто не колебался, кто все время пребывал в решимости выслушать меня до конца. Минуту за минутой они следовали этому решению, чтобы оно не исчезло, стараясь оставаться внимательными. Наши решения, даже самые твердые, нуждаются в постоянном подкреплении, чтобы быть всегда готовыми, как взведенное ружье, они должны перерешаться. Вы входили в эту дверь, решив, кем будете: слушателями,— но затем не однажды возобновляли ваше решение — другими словами, вы понемногу ускользали из жестких рук оратора».
И сейчас я кончаю извлечением непосредственных выводов из всего этого: если наша жизнь состоит в том, чтобы решать, что мы будем, хочется сказать, что в самих корнях нашей жизни кроется временной признак: решать, что мы будем,— стало быть, речь идет о будущем. И немедленно мы снимаем один за другим все щедрые плоды нашего исследования. Во-первых: наша жизнь — это прежде всего столкновение с будущим. Это другой парадокс. Главное, в чем мы живем,— не прошлое и не настоящее; жизнь — это деятельность, устремленная вперед, а прошлое и настоящее раскрываются потом, в связи с этим будущим. Жизнь — это будущее, то, чего еще нет.


… «Наша жизнь» размещена, стоит на якоре в настоящем моменте. Но что такое моя жизнь в данный момент? Нельзя сказать, что она состоит в том, что я говорю; то, чем я живу в данный момент, это не движение губ, это действие механическое, вне моей жизни, принадлежит космическому бытию. Напротив, она состоит в том, что я обдумываю то, что собираюсь сказать; в данный момент я предвосхищаю, проектирую будущее. Но чтобы сказать, необходимо применить некие средства — слова,— и это предоставляет мне мое прошлое. Значит, мое будущее заставляет меня открыть мое прошлое, чтобы реализовать себя. Прошлое становится реальным сейчас, поскольку я, оживляю его, и когда я нахожу в своем прошлом средства дла воплощения моего будущего, тогда я открываю свое настоящее. Все это происходит одновременно, в любой момент жизни растягивается в трех измерениях реального внутреннего времени. Будущее отсылает меня к прошлому, прошлое — к настоящему, оттуда я вновь переношусь в будущее, которое забрасывает меня в прошлое, прошлое — снова в настоящее в бесконечном круговороте.
Мы стоим на якоре в космическом настоящем, оно как земля, которую попирают наши ноги, в то время как тело и голова устремлены в будущее. Кардинал Кузаиский был прав, когда на заре Возрождения сказал: Ita nunc sive praesens complicat tempus. Сейчас, или настоящее, включает все время: уже, прежде и потом2.]
Мы живем в настоящем, в настоящий момент, но оно существует для нас не в первую очередь, но как земля, с которой мы вырастаем в ближайшее будущее.
Подумайте, ведь из всех точек земли единственная, которой мы не можем видеть непосредственно, это та, что у нас под ногами.
Прежде чем увидеть, что нас окружает, мы представляем собой изначальное скопление желаний, стремлений и иллюзий. Мы приходим в мир, разумеется, с системой предпочтений и пренебрежений, в большей или меньшей мере совпадая с будущим, которое каждый несет в себе, подобно батарее симпатии и антипатий, готовой стрелять за и против. Сердце, не знающий устали механизм предпочтений и отвращений, поддерживает нашу личность.
Значит, не станем говорить, что первое — это впечатление. Нет ничего более важного для восстановления понятия «человек», чем исправление традиционного взгляда, согласно которому, если мы желаем какой-то вещи, то потому, что видели её раньше. Это кажется очевидным, и возможно, в этом кроется большая доля ошибки. Тот, кто хочет материального богатства, рассчитывает на него не потому, что желает видеть золото, но потому что станет искать его, где бы оно ни находилось, учитывая любую ситуацию, которая может дать прибыль. Напротив, артистический характер, человек с эстетическими предпочтениями пройдет мимо тех же самых ситуаций, не глядя на их экономическую сторону, и уделит внимание, или, лучше сказать, станет искать предчувствуемые прелесть и красоту. Значит, нужно перевернуть традиционные верования. Мы желаем какой-либо вещи не потому, что видели ее раньше, но, напротив потому что в глубине души предпочитаем такой род вещей и ищем их в мире с помощью наших чувств. Из всех звуков, долетающих до нас ежеминутно, слышимых нами, на деле до нас доходят лишь те, которым мы внимаем, т. е. те, которые мы предпочитаем, которые заслуживают нашего внимания, и поскольку нельзя уделить внимание одной вещи, не лишая внимания других, слушая звук, заинтересовавший нас, мы перестаем слышать все остальные. Видеть — значит смотреть, слышать в конечном счете значит слушать, жить — значит беспрерывно, изначально что-то предпочитать и чем-то пренебрегать. Это, возможно, наилучшим образом проявляется в трепетной области наших любовных чувств. В сонной глубине души женщина всегда спящая красавица в этом лесу жизни и нуждается в том, чтобы ее пробудили. В глубине своей души, неосознанно, она носит сложившийся образ мужчины, не кого-то определенного, а обобщенный тип совершенного мужчины. И всегда спящая, она сомнамбулически проходит меж встречающихся мужчин, сопоставляя их физический и моральный облик с существующим образом, которому отдается предпочтение.
Это служит объяснением двум явлениям, происходящим в каждом случае подлинной любви. Первое — это внезапность, с которой люди влюбляются; женщина — то же самое можно сказать и о мужчине — в один момент без перехода или движения оказывается поражена любовью. Это было бы необъяснимо, «если случайной встрече с этим человеком не предшествовало бы тайное и сокровенное вручение своего существа образцу, всегда носимому с собою. Другое явление состоит в том, что женщина, глубоко любящая, не только чувствует, что ее любовь будет вечной, но ей кажется также, что она любила этого человека всегда, с тайных глубин прошлого, с неизвестно какого времени прежних существований.
Эта вечная и как бы врожденная близость, разумеется, относится не к тому индивиду, который появляется сейчас, а к скрытому внутри образцу, который трепещет, как обещание, в глубинах покоя, наполняющего ее душу, и в данную минуту, в этом реальном бытии находит исполнение и воплощение.
До такой степени человеческая жизнь представляет собой непрерывное предвосхищение, предварение будущего. Мы всегда очень проницательны в отношении вещей, воплощающих качества, которые мы предпочитаем, и, напротив, слепы для восприятия других, более или столь же совершенных качеств, чуждых присущей нам чувственности. Первое — это будущее, на него всегда направлено наше жизненное внимание, чтобы мы могли получить в руки желаемое содержание. Для того чтобы мы увидели, чего мы от него требуем и чего ожидаем, иам нужно обратить взгляд в настоящее и прошлое, чтобы найти в них средства удовлетворить наше стремление. Будущее — это всегда капитан, вождь; настоящее и прошлое — рядовые и адъютанты. Мы живем, продвинувшись в будущее, опираясь на настоящее, в то время как прошлое, всегда точной, проходит с краю, чуть печальное, чуть увечное, подобно луне, которая на ночной прогулке шаг ва шагом сопровождает нас, выглядывая из-за нашего плеча, являя нам свою бледную дружбу.
В психологически верном порядке решающим является в» то, чем мы были, а то, чем мы жаждали быть: желание, стремление, иллюзия. Наша жизнь, хотим мы этого или нет, по сути своей футуризм. Человек ведом du bout du nez ( За кончик носа (фр.)) своими иллюзиями,— образ, который в своей барочной живописности оправдан, поскольку действительно кончик носа — это то, что всегда впереди, что больше всего в нашем теле выдается в пространство, что нас предваряет и нам предшествует.
Принятие того или иного решения — это то, что в нашей жизни олицетворяет свободу. Мы постоянно принимаем решения о нашем будущем бытии и для того, чтобы осуществить его, должны принимать в расчет прошлое и использовать настоящее, совершая действия в современности, и все это внутри «сейчас»; поскольку это будущее не какое бы то ни было, но возможно» «сейчас», и прошлое — это прошлое вплоть до сейчас, а не прошлое кого-то, жившего сто лет назад. Вы видите? «Сейчас»— это наше время, наш мир, наша жизнь. Она течет, то спокойная, то бурная, то полная заводей, то подобная горному потоку, по ландшафту современности, этой единственной современности этого мира и этого времени, на которое мы вешаем абстрактную этикетку «1929 от Р. X.». Мы вкраплены в него, оно отмеряет нам набор возможностей и невозможностей, условий, опасностей, случаев и средств. Оно ограничивает свободу решений, которые движут нашу жизнь, и в противоположность нашей свободе представляет собой космическое принуждение, нашу судьбу. Ведь это не фраза, сказать, что наше время — это наша судьба. Настоящее, к которому сводится и в котором сосредоточивается прошлое — личное и историческое прошлое,— это ведь доля фатальности в нашей жизни, и в этом смысле оно всегда имеет роковые размеры и поэтому представляет собой ловушку. Но ловушка эта не удушает, а оставляет поле для жизненных решений и всегда позволяет, чтобы навязанную ситуацию, ситуацию судьбы, мы могли бы изящно разрешить и построить прекрасную жизнь. Стало быть, так как жизнь конституируется, с од ной стороны, фатальностью, а с другой — необходимой свободой решать напрямик, в ее же собственных корнях содержится материал для искусства, и ничто не символизирует ее лучше, чем ситуация поэта, который подкрепляет фатальностью рифмы и ритма гибкую свободу своего лиризма. Любое искусство предполагает некие путы, судьбу, как говорил Ницше: «Художник — это человек, танцующий в кандалах». Фатальность, каковою является настоящее, это не несчастье, а радость, радость резца, ощущающего сопротивление мрамора.
Вообразите на минуту, что каждый из нас стал бы думать имвано так лишь немного чаще, и это потребовало бы от него лишь немного больше изящества и силы, и, сложив эти минимальные усовершенствования, вы увидите, какого огромного обогащения, какого сказочного облагораживания достигло человеческое сосуществование.
Это было бы жизнью в полной мере; вместо того чтобы часы проплывали мимо нас по течению, они прошли бы перед нами каждый в своей новой неотвратимости.
Не станем говорить также, что фатальность не позволяет нам улучшить нашу жизнь, поскольку красота жизни не в том, что судьба благоволит нам или наоборот — от судьбы не уйдешь,— но в изяществе, с которым мы избегаем ее ударов и мимоходом создаем из ее роковой материи благородный образ. Но сейчас следует соединить в одной точной формуле весь анализ, который мы произвели в отношении изначальной сущности нашей жизни. Это восприятие фундаментальных явлений, легко ускользающих от понимания, подобно не поддающимся приручению птицам, и следует запереть их в клетке, в выразительном слове, которое всегда позволит нам разглядеть плененную мысль.
Мы видели, что жизнь состоит в том, чтобы принять решение о том, что мы будем. Хайдеггер очень тонко подмечает: в таком случае жить — это заботиться, забота — Sorge — то, что римляне называют сига, откуда идут слова «курировать», «куратор», «курьезный» и т. д. В староиспанском языке слово «заботиться», cuidar, имело именно то значение, что в таких выражениях, как куратор, прокурор. Но я предпочитаю выразить идею сходную, хотя и не идентичную, словом, которое кажется мне более точным, и говорю: жизнь — это беспокойство, и не только в трудные минуты, но всегда, и в сущности, жизнь и есть лишь беспокойство. В каждый момент мы должны решать, что мы будем делать в следующий, что будет занимать нашу жизнь.
Но возможно, кто-то медлит, колеблется, про себя возражает мне следующим образом: «Сеньор, это игра слов. Я допускаю, что жизнь состоит в том, чтобы каждую минуту решать, что мы будем, но в слове „беспокойство" в обычном языке содержится смысл, который всегда обозначает неудовольствие, затруднение; беспокоиться о чем-то — значит очень серьезно ставить об этом вопвос. Итак, когда мы решили прийти сюда, провести этот отрезок времени таким образом, у вас не было намерений решать серьезный вопрос. Таким образом, большая часть жизни, в том числе и вашей, лишена беспокойства. Зачем же употреблять столь важное, столь патетическое слово, если оно не совпадает с тем, что именует? Мы, к сожалению, не находимся под властью романтизма, который поддерживает себя за счет преувеличения и неточностей. Нам необходимо говорить честно, ясно и точно, употребляя точные слова, продезинфицированные, как хирургические инструменты».
С другой стороны, не знаю, почему я подозреваю у некоторых из вас это возражение. Это действительно возражение точное, и для человека, занимающегося интеллектуальной деятельностью по склонности — я не стремлюсь быть ничем другим, а этому посвящаю себя целиком,— точные возражения — это самая приятная вещь в мире, поскольку интеллектуал пришел на эту землю лишь затем, чтобы возражать и выслушивать возражения. Таким образом, я зачарованно принимаю их, и не только принимаю, но и ценю их, и не только ценю, но и добиваюсь их. Я всегда извлекаю из них пользу. Если мы в состоянии опровергнуть их, они доставляют нам радость победы, и мы чувствуем себя как меткий стрелок, попавший в цель; если же, напротив, возражение победит нас и даже убедит, что за беда? Это сладкое чувство выздоравливающего, очнувшегося от кошмара, мы рождаемся для новой истины, и зрачок сияет, отражая только что родившийся свет. Стало быть, я принимаю возражение: чистота, ясность, точность — это божества, которым и я с трепетом поклоняюсь.
Но, разумеется, если я подвергся атаке, пусть и воображаемой, я должен защититься с помощью действенного оружия, и если я уверен в его чистоте, то вовсе не уверен, что на нем нет каких-нибудь зазубрин.
Мы предположительно остаемся с тем, что некоторые из нас пришли сюда, не обеспокоившись относительно того, что они делают, не ставя об этом вопроса. Ничто не случается чаще, и если некоторая подозрительность психологов не помешала бы нам изменить мнение о том, что мы видим, мы стали бы считать, что естественная форма жизни — это не-беспокойство. Но тогда если вы не пришли сюда по собственному разумению, обеспокоенные, то почему вы пришли? Неизбежный ответ: потому что пришли другие. В этом весь секрет не-беспокойства. Когда мы полагаем не-беспокойство в нашей жизни, в каждый ее момент, мы позволяем ей, подобно бую, плыть по течению, движимой социальными потоками. И это то, что формирует среднего мужчину и среднюю женщину, т. е. огромное большинство человеческих созданий. Для них жить — значит вручить себя чему-то единообразному, дать привычке, предрассудку, навыку, средствам, сложившимся внутри, возможность заставлять их жить. Эти слабые души, которые, ощутив тяжесть, одновременно печальную и радостную, собственной жизни, почувствовали себя запуганными и обеспокоились как раз тем, чтобы сбросить с плеч тяжесть, которой являются они сами, и переложить ее на коллектив; т. е. они беспокоятся о не-беспокойстве. Под видимым равнодушием не-беспокойства всегда кроется тайный страх, что самому придется определять изначально действия, деятельность, эмоции — скромное стремление быть как все, отказаться от ответственности перед собственной судьбой, растворяя ее в массе; это вечный идеал слабого: он беспокоится о том, чтобы делать то же, что весь мир.
И если мы хотим найти образ, родственный глазу Гора, вспомним ритуал египетских погребений, народа, который веровал, что за гробом человек предстанет перед судом. На этом суде выносили приговор жизни человека, и первым и высшим основанием для него было взвешивание сердца. Чтобы избежать его,, обмануть властителей этой и загробной жизни, египтяне делали так, что могильщики заменяли сердца из плоти бронзовыми скарабеями или сердцами из черного камня; они хотели подменить свою жизнь. Именно это намереваются совершить те, кто лишен беспокойства: подменить самих себя. Они беспокоятся об этом. Нет способа уйти от основной особенности жизни, а так как ею является реальность, то лучше с легким налетом иронии повторить изысканный жест царицы фей Титании, которая в шекспировском лесу покрывает ласками ослиную голову.
Японские монахи проклинали все земное, следуя обычаю всех: монахов, и чтобы подчеркнуть полную непокоя ничтожность нашего мира, называли его «миром росы». Один из поэтов, Исса, написал простое хайку, привлекшее мое внимание: «Мир росы — это лишь мир росы. И однако!..». Однако... примем этот мир» росы как материал для того, чтобы создать жизнь более полную…»

Юрий Власов «Стечение сложных обстоятельств» (автобиографическая повесть олимпийского чемпиона впервые печаталась в 1982-м году в журнале «Физкультура и спорт») переиздание: «Искусство быть здоровым» часть 3, Москва «Физкультура и спорт» 1990г.
«…Человек способен вынести невероятное, если закален духом. Да, да, сначала заболевает дух, потом тело! Эта простая мысль потрясла. Именно так — я расстраиваю деятельность организма всем хламом переживаний, ненужных чувств. Я начисто лишил себя радости.
И еще я понял нечто важное — самое важное, из чего в будущем выросла целая система взглядов и стала возможной эта их эволюция: тело, как и дух, нуждается в руководстве.
С того времени меня глубоко увлекает идея тренировки воли. Я по-всякому обдумывал эту мысль. Действительно, если овладеть этим искусством, ты уже неуязвим и непобедим! Вот оно, подлинное всемогущество!..
…Я понимал, что моя нервная система не соответствует уровню напряжений, которыми оборачивалась жизнь. Я искал способ сделать ее более устойчивой и на этой основе выправить здоровье. Я всегда верил в могущество воли и духа. Я решил овладеть волевыми процессами, ><е имея средств для этого. Я твердил о закаленности воли, больше разумея под этим мужество поведения при болях и неудачах и совершенно не сознавая, что волевые процессы упражняются, поддаются тренировке и закаливанию. Я полагал, что отказом от чрезмерностей в работе, упорядочением жизни верну нервной системе свежесть и работоспособность, восстановлю ее. «И еще следует искать радость!» — приказал я себе. Я искал опору в твердой воле, но только она одна не давала и не могла дать исцеления.
Беда заключалась и в том, что я пока не владел методикой оздоровления психики, больше того — не представлял, что она вообще возможна. Характер рисовался мне некоей константой, над которой мы не властны.
И всё же дальнейшее ухудшение здоровья я сумел предотвратить, и не только предотвратить, но по ряду показателей заметно выправить. И опять-таки за счет воли... Я находил книги о людях великого мужества и упивался ими.
С юности я не возвращался к исповеди Амундсена, а тут заново жадно пропахал все страницы. Что за человек! Пройти Северо-западным проходом, зазимовать на «Йоа», а потом пройти на лыжах 700 км, перевалив через горную цепь высотой 2750 м, чтобы с ближайшей телеграфной станции оповестить мир о победе, и вернуться обратно! В сутки пробегать по рыхлому снегу около 40 км, спать в снегу — ни рации, ни вертолетов на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств — волей преодолевать риск, усталость!.. Спустя 30 лет в дрейфе на «Мод» через Северо-восточный проход несчастный случай: падение плечом на лед высоких корабельных сходен — и опасный перелом. Через несколько дней медведица сбивает Амундсена, он падает на то же плечо. Не дожидаясь срастания кости, он прописывает себе суровое лечение — тренировки движением. Почти полгода беспощадных упражнений возвращают руке прежнюю подвижность. Но через три года рентгеновский снимок показывает невероятное: Амундсен должен был навсегда утратить способность двигать правой рукой. На том несчастья не кончились. В крохотной корабельной обсерватории Амундсен отравляется газом осветительной лампы. Лишь спустя несколько дней спало бешеное сердцебиение. Миновали месяцы, прежде чем он оказался в состоянии сделать что-то без мучительной одышки, и годы, прежде чем он поправился окончательно. Спустя четыре года после отравления врачи требуют ради сохранения жизни прекращения исследовательской деятельности. И в этом случае Амундсен тренировками возвращает здоровье.
Все верно! Идти навстречу грому пушек и ураганам — и побеждать!
А Уильям Уиллис? Сколько раз я перечитывал его книгу «На плоту через океан»! На 61-м году жизни один пересекает Тихий океан в его самой безлюдной и неспокойной части. Этот человек сочинял стихи, мог стать художником, а выбрал судьбу простого матроса. Что только не пережил он? Голод и бунт на паруснике. Уиллис тонул, умирал в джунглях от лихорадки, получал переломы, временно слеп — и все равно сохранял веру в жизнь. И вот это путешествие. Он мечтал о нем всю жизнь! Не имея денег, он собирает обыкновенный плот и отправляется в плавание. Все полагают — навстречу смерти, а он не сомневается — к победе! Всю жизнь он вынашивал эту мечту! Далеко от земли непонятная болезнь опрокидывает его, и он несколько дней корчится от нестерпимой боли. Нет ни лекарств, ни врачей — только океан. Он теряет сознание, приходит в себя, снова забывается. Проходят сутки. Боль достигает такой силы, что он с надеждой поглядывает на нож. В сознании дикая мысль: распороть живот у солнечного сплетения— там боль, распороть и, вырезав эту боль, избавиться от нее! А после — медленное исцеление. Исцеление при необходимости управлять плотом, двигаться, заботиться о пище. Нет, он все равно победит! Уиллис исчисляет курс и ведет плот к цели. Эта цель — мечта всей его жизни. Он слепнет от солнца и несколько дней лежит в тени под парусом, но плот все равно на заданном курсе. Он не упускает его с этого курса. Сокрушительные шквалы на целые недели лишают его сна. Он дремлет урывками по 5—6 мин. И он плывет и приплывет к цели. Затем новое плавание — от Самоа до Австралии. Ему предстояло преодолеть Большой коралловый риф. Его отговаривали жена, друзья — бывалые моряки. Однако Уиллис вышел в плавание. Он шел под парусом, переходил на весла, когда был штиль. Он спал, привязав руль к ноге. Однажды он сорвался с мачты и шесть дней провалялся парализованный на палубе, мучимый жаждой, но ни единой души вокруг! Он корчился от боли, но полз к воде. Он выжил!..
«И вот я один в мире воды, звезд, солнца и странствующих ветров...»
Не хватит и сотни томов для рассказов о мужестве людей. Но каждая история укрепляла волю, я будто умывался живой водой. Мечта помогает преодолеть печальные обстоятельства. И все время в сознании не угасала строка Михаила Зощенко из «Возвращенной молодости», его строка о себе: «Нет, я не стремлюсь прожить слишком много, тем не менее я считаю позорным умереть в 38 лет». И я считаю позором гибель в такие лета, не только позором, но и преступлением перед природой, предательством себя и своего дела.
Из пережитого я вынес один вполне определенный вывод: смерть собирает урожай там, где дух дремлет или болеет. Я пристально вгладываюсь в себя и окружающий мир: искал секреты владения здоровьем, тяготился зависимостью жизни от обстоятельств. Я мечтал управлять здоровьем, быть его хозяином, чтобы жить и делать свое дело и без помех, и счастливо...
...Я еще очень далек от исчерпывающего ответа. Я еще слишком многое не понимаю, а жизнь в таких случаях наказывает. Я еще опускаюсь до того, что жалуюсь знакомым. Часами жалуюсь по телефону, в письмах и разговорах. Я еще не сознаю, что всякая жалоба, пусть даже себе, — предательство себя, ибо трухлявит волю, умножает энергию болезни, укрепляет зависимость от всех болезней.
Дни и ночи я перечитываю «Житие протопопа Аввакума». Меня завораживает неукротимость его духа и невероятная физическая выносливость.
За всю жизнь Аввакум перенес столько страданий, что и маленькой толики их хватило бы свалить любого человека. Его неоднократно жестоко избивают — после чего он лежит сутками. Его бьют кнутом, сажают на цепь. Он проделывает путь в ссылку, полный нечеловеческих страданий...
С тех пор Аввакум называл себя «живым мертвецом». Его темница — яма под открытым небом, выложенная бревнами. Это настоящая могила... И именно тогда он обращается к литературному делу, если так можно назвать писательство в земляной яме. Он создает замечательные памятники русской письменности — исторические документы эпохи, среди которых первый по своему значению — автобиография. Кстати, это и первая художественная автобиография в русской литературе. Влияние этих документов столь велико, что после 15 лет заточения в апреле 1682 года Аввакума сжигают. Другого способа принудить его замолчать нет. Ему было тогда 62 года.
Я перечитывал «Житие» и упорно искал ответ. Почему человек не развалился, не умер? Почему оставался неуязвим в голоде, неимоверной стуже и бедах? В чем основа этой стойкости?
...Теперь я читаю все, что нахожу о лечении Бехтеревым внушениями. Это поразительно! Я глотаю каждое слово, они врастают в мою плоть, их не оторвешь уже никакой силой. Ведь можно внушить себе определенные мысли — и преодолевать болезненные состояния!
Впечатляющий пример владения собой приводит в книге «Таинственные явления человеческой психики» советский физиолог Л. Л. Васильев. На гастролях цирка в Ленинграде артист То-Рама демонстрировал нечувствительность к боли. Васильев познакомился с ним. Под именем То-Рама выступал австрийский инженер-химик. Он и рассказал о том, как стал артистом.
В конце первой мировой войны этот человек был тяжело ранен осколками гранаты. В госпитале его состояние сочли безнадежным. Его поместили в палату смертников. «Тогда, — рассказывал австриец, — во мне что-то восстало... Я стиснул зубы, и у меня возникла только одна мысль: «Ты должен остаться жить, ты не умрешь, ты не чувствуешь никаких болей». Я повторял это бесконечное число раз, пока эта мысль не вошла настолько в мою плоть и кровь, что я окончательно перестал ощущать боль. Не знаю, как это случилось, но произошло невероятное. Мое состояние стало со дня на день улучшаться. Так я остался жить только с помощью воли. Спустя два месяца в одном из венских госпиталей мне была сделана небольшая операция без общего наркоза и даже местного обезболивания, достаточно было одного самовнушения. И когда я вполне оправился, я выработал свою систему победы над самим собой и пошел в " этом отношении так далеко, что вообще не испытываю страданий, если не хочу их испытывать».
Жажда жизни, жажда выздоровления, вера в победу становятся такими могучими, что я уже не сомневаюсь в своих силах. Силой духа я по-новому организую все процессы в организме. Вздор, будто человек не может вмешиваться в деятельность внутренних органов. Ведь человек заболевает в большинстве случаев под влиянием определенного душевного состояния, которое становится доминирующим. В итоге неизбежно и расстройство организма. Стало быть, такая связь между духом и внутренними органами тесна и непосредственна.
И как-то ночью я понял, что лекарства и врачевания бессильны. Напор тяжких переживаний, волевая рыхлость превратили меня в раба недугов. Не существует бесследных мыслей. Все мысли влияют на наши физиологические системы. Они суживают или расширяют сосуды, задерживают деятельность пищеварительных органов, нарушают сон или бешено гонят сердце. Невозможно проследить все множество ответных реакций. Скверные мысли, горе, не блокированное волей сопротивления и мужеством поведения, злоба, раздражительность, страхи, жалобы, сомнения, беспокойства — все это оборачивается расстройством организма, а в течение длительного времени — хроническими расстройствами на уровне болезней.
Надо воспитать себя, а точнее, перевоспитать, дабы несчастья, горе, усталость и беды не обращались в подавленность, беспомощность, растерянность, страх, а, наоборот, разбивались об энергию сопротивления. Надо, чтобы единственным ответом на подобные чувства и события было поведение, организованное на преодоление печальных и трудных обстоятельств.
С того мгновения я начал верить в то, что нет безвыходных положений. Есть дряблость души и неспособность верно организовать свою жизнь и поведение. Любое непреодолимое стечение обстоятельств должно вызывать лишь одну реакцию: волевой отпор поведением.
Жизнь — это огромный дар, нельзя жить тускло, а я уже привык к постоянным беспокойствам, сомнениям, страхам, озабоченности — другим я и не был последние полтора десятка лет. Как можно жить, когда нет радости в жизни, когда не ждешь с интересом каждого дня?! Как не заболеть, коли ты в вечных страхах то за здоровье, то за какие-то прочие обстоятельства?! Дни в сомнениях, болезнях, страхах — ведь это не жизнь. Она теряет привлекательность, ее заслоняют беды, заботы, и мы уже не живем, а существуем по привычке. А все это означает и соответствующее состояние наших внутренних органов, их тонус, характер реакций, способность к сопротивлению неблагоприятным факторам. Организм буксует, чадит, самоотравляется и в итоге ломается во многих звеньях.
Да, да, надо изменить главное — отношение к жизни, взгляды на беды, несчастья и вообще на все!.. Когда я это понял, меня охватила лихорадочная радость! Нашел! Это то, что я искал! Теперь уже не играет роли, чем я болею. Этот отпор универсален. Он выведет мой организм из тупика!
В те дни я заново передумал все мысли, которые так потрясли меня летом 1977 года. Теперь это было уже не отчаянное горение, а определенное поведение, мое место в жизни и соответствующее отношение ко всевозможным предприятиям и срывам — и ничто другое. Волевое сопротивление, мужество поведения — все это наделяло необыкновенной радостью, забытой так давно, что я все те недели находился как в бреду. Я с содроганием думал о своей прежней незащищенности, бессмысленности в поступках, дряблости... Отныне все иначе!
Отныне любая беда, любые срывы, неудачи — это объекты работы, и ничто другое. Нет безысходности — выход всегда существует!
С первых недель нового состояния я начал поправляться. Нет, болезнь сохранила инерцию, и все ее проявления давали о себе знать вполне определенно, но сила их притуплялась с каждым месяцем.
За осень и зиму я наметил решить несколько задач. Основная — отказаться от лекарств. Они вносили хаос в реакции организма и в значительной мере снижали его защитные свойства. Лечить надлежит не болезнь, а причины, ее породившие. Таблетки способны обеспечить устойчивость на несколько недель, а я хочу быть хозяином здоровья. Не позволю и не допущу, чтобы жизнь находилась во власти таблеток. Обращаться к лекарствам необходимо лишь в критических случаях. Организм лечат его внутренние силы и никогда — лекарства. Лекарства лишь помогают преодолеть болезненное состояние. Поэтому мне и не помог двадцать один антибиотик, который я пропустил через себя к тому времени. Надо оздоравливать организм — крепкий, выносливый организм сам задавит все болезни. В этом моя генеральная задача.
Обязательно отказаться от снотворных. Они разрушили естественный сон, превратили меня в раба таблеток. Я страшился остаться без них. Но как можно мечтать о возрождении жизни и использовать снотворные, прямо влияющие на все психические процессы?! Таблетки — это уже признание своей зависимости от обстоятельств, это нарушение главного принципа возрождения, это червоточина в системе воли. Недопустима гнилая опора в новой постройке. Прежде, при старых взглядах, подобные лекарства оказывались неизбежными, но теперь я другой, навсегда другой.
Какое же презрение я испытывал к себе прежнему! И в самом деле, сломаться не в рискованной экспедиции, не при трагическом стечении обстоятельств и не в какой-то роковой эпидемии, а в московской квартире, в тепле, среди лекарств, обилия пищи, забот близкий! Это ли „не позор!..
…Находясь в новом психическом состоянии и по-новому понимая жизнь, я уже ощущал способность к безграничному управлению собой. Первая схватка за себя — отказ от искусственного сна. Возвращение природного сна я не называл ни пробой сил, ни попыткой — для меня здесь не было обратного хода. Я исключил отступление. Конечно, от безоговорочности решения отдавало истеричностью, однако в том состоянии вполне оправданной. Я ведь не сомневался в успехе, а это и есть то самое бехтеревское страстное, могучее и безоглядное убеждение, которое стирает прежнюю связь в мозгу.
Итак, вечером 14 сентября я выложил на ночной столик две таблетки, одну из которых переломил, надвое. Половинку я вернул в коробку. Доза была уменьшена на четверть. Нечего помышлять о выздоровлении без восстановления здорового сна. И это уже умножало готовность к сопротивлению.
Я проспал на уменьшенной дозе, как обычно. И следующую ночь проспал на той же дозе. Я решил постепенно снижать уровень лекарств в организме...
…Задремал, когда уже занимался день. И тут же поднял себя. Отныне я решил строго соблюдать час подъема.
Цену слабости и разболтанности я уже познал. Надо быть беспощадным к себе, иначе сложно восстановить сон, иначе будут одна расхлябанность и напрасные тяготы. …
…И наконец, я бритвой раскрошил половинку таблетки на три корявые частички. Это- было смешно, снотворный эффект таких доз был почти нулевой. Но я не хотел ставить организм в пиковое положение. Он привык к препаратам и на их отсутствие мог отозваться самым настоящим лекарственным психозом наподобие алкогольного... Конечно, я не спал. Временами забывался, но тут же меня прожигало, как током. И все же это блуждающее забытье обеспечило какой-то отдых...
Когда я допил последнюю частичку, настало время спать вообще без снотворных. Как ни был я защищен внушениями, ночь надвигалась стеной. Я встряхивал себя, освобождаясь от наваждений, но тут же возвращалось чувство беспомощности и возбуждения. Я повторял слова внушений и возрождал прежнюю решимость. А ночь уже потушила огни за окном и наполнилась тишиной. Кто жил на снотворных столько лет, сколько я, поймет мое состояние. В половине четвертого поднялась температура. Я казался себе обваренным, горел. Необычайное нервное возбуждение лишило возможности лежать или сидеть. Я шагал по комнате... Однако с утра включился в обычную работу. Я работал, занимался всеми прочими делами. И все время ощущал жар. Возбуждение не умерилось к ночи. Снова я не сомкнул глаз. Это был настоящий бунт организма. Безрадостные мысли гнули меня, но я не сдавался, выстраивая свои доводы. Лишь через преодоление привычки к искусственному сну — путь к выздоровлению! …
…Второй год отвыкания от снотворных я спал по 4—5 ч, и нередки были сквозные бессонницы. Подлинное восстановление сна наступило через три года. Оно было связано с общим оздоровлением организма…
…Я обязан был двигаться. Но мне еще были недоступны тренировки и бег, поэтому осенью, зимой и весной решил осваивать ходьбу, а дальше приступить к тренировкам. Ц ничто, и никто не остановит меня!
Первые прогулки... 8—12 мин топтания возле подъезда. На большее недоставало сил. Я становился мокрым, и меня начинало мутить. Эти первые недели меня сопровождали жена и дочь. С собой они несли запасные вещи — вдруг меня зазнобит или охватит ветер. Да, да, я был жалок и смешон! Я был таким, но не моя решимость. Она крепла с каждым часом. Я видел будущее и в нем себя.
Через 3—4 недели я поставил новую задачу — отойти от дома на триста метров. Когда я возвращался, мир качался и чернел, в ушах ревели водопады…
…Я становился все нечувствительней к невзгодам. Чем отзывчивей мы на невзгоды, неудачи, боли и тому подобное, тем, значит, больше боимся их и полнее оказываемся во власти страхов, которые сильнее всех ядов и болезней подтачивают организм. Я начал подрубать эту связь. Освободиться от страхов и сомнений! Я брел пока еще ощупью, но в верном направлении.
Та зима огнем и жаром прокатывала через меня. Я лишь туже взводил пружины воли. Теперь я не страшился перенапрячь их. Я уже вплотную подошел к пониманию тренировки воли. Смутно она уже рисовалась мне. Я много раздумывал, как найти формулу тренировки воли, как вернуть себе свежесть и неутомимость. Не верю, будто они даны неизменными и жизнь их лишь умаляет, сокращает и выцеживает до дна.
Во всех испытаниях я придерживался правила: преодолевать любые новые трудности, держаться программы оздоровления, а организм сам скорректирует неправильности, он этому научен природой. Вся загвоздка в том, что мы не верим ему и еще — не умеем терпеть. Мы от всего без колебаний отгораживаемся микстурами, уколами, таблетками и жалобами — сами ничего не хотим делать. Мы постоянно вносим в организм беспорядок и ослабляем его. Но самое главное — мы боимся. Страх — могущественный инстинкт. Все, что связано со страхом, организм воспринимает в первую очередь и запечатлевает чрезвычайно надежно. Так вживаются скверные мысли, болезненные состояния духа, а к ним уже и приноравливаются соответствующие функции организма — ведь страх оберегает жизнь, иначе нельзя! Организм почитает страх как своего верховного охранителя.
Я дал слово держаться в любом случае, даже если весь мир станет убеждать меня, будто я безнадежен. Пока я сам не соглашусь, ничто не может сломить меня — это генеральная установка для работы организма. Надо лишь следить за строем мыслей, не засорять организм опасными и ненужными командами. Я все ближе и ближе подступал и идее волевого управления организмом.
Я начал понимать: главное — верить. Надо непоколебимо верить в правоту и целительность того, что творишь. Ни на толику не сомневаться в себе и результатах работы. Даже ничтожная фальшь, ирония и сомнения сведут на нет любые усилия. Организм настроен на каждое ничтожное движение мысли. Любая преобразуется в физиологические реакции — это от великого приспособления организма в борьбе за выживание Беда в том, что мозг посылает не только разумные команды, — по этой причине наступает рассогласование важнейших жизненных процессов. Иначе быть не может: при накоплении определенной информации, соответствующем уровне сигнала организм неизбежно совершает поворот в сторону, диктуемую психическим состоянием. Характер имеет непосредственное отношение к здоровью. Поэтому и есть люди, способные вынести невероятный груз горя и бед, — характер оберегает их от разрушений и болезней. Радостный, волевой и деятельный характер в конце концов проведет через любые препятствия и приговоры судьбы. И при любом, даже самом неблагоприятном, стечении обстоятельств он сохраняет возможность преодоления их действием. Нельзя долго о чем-то жалеть — это всегда от оглядывания назад, сомнений в своих способностях, это умаление значения воли. Надо нести в себе правило: будь господином своих мыслей, любая мысль переходит в твое физическое состояние, осваивай дисциплинированное мышление, дави отрицательные чувства, убирай «мусор»... Моя оздоровительная программа: ванны, тренировки, разумное питание и психотерапия самовнушением — должна обернуться устойчивостью в здоровье и ясностью мышления. Без этого жизнь не представляется мне достойной, и я буду искать пути возрождения ее. Но пока нужно терпеть. Заложенные семена дадут всходы. Нужен немалый срок, дабы изменить инерцию и в мозговых процессах, и в физических. Слишком долгим было время развала и невежественного отношения к себе.
Физические нагрузки — великий согласователь всех основных процессов в организме. Повышение тренированности не может не повлиять благотворно на устойчивость организма, его способность сопротивляться болезням — это общий принцип.
Не тренировки погружали меня в болезненность, а неспособность нервной системы переносить даже незначительные напряжения. Я сдал нервно, а уже после, что называется, «посыпался» и физически. Однако в новых условиях тренировка должна исходить из несколько иных принципов: начав с ничтожного, нужно приучить организм к нему и по капле увеличивать это ничтожное. Боль, тяжесть сохранятся, и, надо полагать, весьма значительные, но я должен их вынести... Иного пути к возвращению в жизнь нет.
А как же иначе? Нет плохой жизни — есть неумение жить. Во всех провалах виноват я, а не жизнь. Я не сумел повести себя разумно. В нервных срывах, болезнях, бессонницах и безвыходных положениях, которые мне мерещились, — неумение жить. Во всех провалах виноват я, а не жизнь!
Эти слова по-новому определяли отношение к жизни. И они делали меня крепче. Поистине, слово — знамя всех дел...
Я упрямо продолжал тренировку в любом состоянии, упрямо набирая наклоны и вращения. Все в этой работе свято — она для здоровья и возрождения!
Часто я начинал шептать вслух: «При различных наклонах облегчается ток крови, рассасываются солевые отложения, уши не болят, питается мозг. Я очень устойчив. Я как чугунная чушка, и все вокруг меня на месте. Я не знаю, что такое боль и головокружение!» А потом уже без всяких формул и заданностей вырывались слова веры в победу.
Этот путь так сложен оттого, что я слишком далеко ушел в развал и бессилие. Я почти погубил себя невежеством. Теперь я отрицал любые причины развала и болезней: и тяжкий труд, и беды, и несчастья. Ничто не имело уже власти над жизнью, кроме воли. Только мысль способна беду сделать бедой, а тяжкую работу — горем и надрывом. Только сознание определяет роль любого явления для твоей жизни. Закаленное, воспитанное сознание любую беду принимает лишь как задачу — и преодолевает ее. Болезнь и смерть — это прежде всего поражение воли...
Я видел солнце, небо, слышал людей — и забывал о неприятностях. Солнце, дождь, ветер, лес — все это оказывало на меня чрезвычайное влияние. Я жил единой жизнью с природой, и это ощущение множило волю сопротивления. Даже не так — не волю сопротивления, а любовь к жизни. Пока это чувство не угасает, человек может вынести все…
…И все же я был на подъеме! Это чувство жило во мне. Я совершил столько грубых ошибок — в другое время свалился бы, но мощь нервного сопротивления и возрождения такова, что я переступил через все невзгоды. И самое главное — я жил, не лежал и не гнил в болезнях. И я медленно, но прибавлял в способности работать. Постепенно я приучил себя к работе над книгой…


…Нередко я слышал насмешки в свой адрес, подчас обидные и глумливые. Я не придавал им значения. Пусть болтают что угодно. Себе цену я знал. Любое мнение обо мне оставляло меня равнодушным. Это отгораживало от зла.
Когда я впервые пробежал 3 км без отдыха, я испытал потрясение. Я пробежал эти километры — пусть пустячные, очень далекие от настоящей беговой выносливости — и не оглох, не онемел от головной боли…

…Веду я рассказ только об основных трудностях, а сколько было мелких и порой весьма болезненных неприятностей в тренировках и закаливаниях! Без преувеличения: они следовали почти без перерыва. Это ложилось тяжелым гнетом. И он способен смять, если ему не противопоставить неукротимость духа. Никогда нельзя терять веру в себя — какие бы беды ни обрушивались и какие бы приговоры ни выносила судьба! Окончателен лишь твой приговор. До той поры, пока ты не вынесешь его, пока сам не признаешь себя сломанным, ты не побежден, организм борется и есть возможность для преодоления самых черных и безнадежных состояний. Все зависит от силы волевого сопротивления, от умения найти верное поведение и средства борьбы. Безвыходных положений нет, безвыходное положение— это слабость духа и признание поражения. Пределы сопротивления безграничны. Организм невероятно стоек и живуч, если им управляет закаленная воля. Самая высшая опора — ты сам. Нет ничего надежней этой опоры.
Первостепенная задача — беречь мозг. Слишком часто этот верховный руководитель жизни измучен, перегружен, отравлен да к тому же расстроен вздорными командами и чувствами. О каком управлении организмом может тогда идти речь? Длительные и упорные перегрузки мозга искажают работу всего организма, оборачиваются самыми неожиданными недугами. Проще держать себя в порядке — это, кстати, обеспечит гораздо большую отдачу умственной энергии. Да и какая радость — загнать себя и после лечиться, страдая, весь остаток жизни. Не способен утомленный, издерганный, затравленный мозг руководить жизнью. Чистота крови, здоровый сон, разумное питание, обилие воздуха, здоровый психический склад и здоровое психическое восприятие — из этого собирается мощность жизни. Чем больше эта мощность, тем труднее организм поддается невзгодам и болезням.
Итак, я добился того, к чему стремился. Я преодолел болезни и вытащил себя из развала. Нет, я не исключаю каких-то неприятностей со стороны организма — слишком серьезный вред ему был нанесен. Но я не сомневаюсь, что справлюсь с ними.»

Марк Твен «44, Таинственный незнакомец» (Марк Твен завещал опубликовать эту и некоторые другие книги через 50 лет после его смерти (глава из «44»-го «На школьном холме» была напечатана в начале 70-годов в журнале «Пионер») Москва, ИПЛ, 1990г.
«..такое безупречное произношение — нет, это не... не бывает людей с такой памятью.
Новенький молча поклонился.
Старый шотландец опять почувствовал угрызения совести.
- Я, разумеется, не считаю, я на самом деле не считаю... э... скажи, ты мог бы доказать каким-нибудь образом, что ты никогда до сих пор... К примеру, мог бы ты повторить что-нибудь другое из того, что слышал здесь? Ну-ка попробуй!
С подкупающей простотой и спокойствием и явно без всякого намерения позабавить окружающих, мальчик начал с арифметики и точно передал в своей речи все, что говорил учитель, все, что говорили ученики, подражая их голосам и манере:
- Ей-богу, остается только сбежать на землю праотцов, спрятать голову в густом вереске и никогда не признаваться, что можешь учить род людской! Пять грифельных досок, пять самых светлых голов в школе, и — извольте глянуть! О, вы, шотландцы, пролившие с Уоллесом кровь! — Гарри Слэйтер! — Да, сэр.— С каких это пор 17 плюс 45 плюс 68 и 21 дают в сумме 155, несчастное ты созданье? — Позвольте, я объясню, сэр. Салли Фитч пихнула меня, и у меня вышла цифра 9, а я собирался написать...— Никакой девятки в сумме нет, олух ты царя небесного, я тебе поставлю кол за твою ложь, глупую ложь, скудоумную несуразицу. Не умеешь сочинять, говори правду! Бекки Тэчер! — Да, сэр! — Сделай реверанс снова и лучше! — Слушаюсь, сэр.— Приседай ниже! — Слушаюсь, сэр.— Очень хорошо. А теперь скажи, как ты умудрилась, вычитая 58 из 156 получить в остатке 43? — Если позволите, сэр, я вычитала 8 из 6 и получила 3 в остатке, после чего остается, после чего остается... Я думаю, остается 3, а потом...— Мир вам, брега крутые милой Дун! Вот это ответ! Вот это награда за мое учительское долготерпение! Джек Стилсон! — Да, сэр! — Держись прямо и не р-р-растягивай слова! Сил нет слушать! Разберем, что ты написал: «Лошадь проходит 96 футов за 4,2 секунды; сколько стоит бочка скумбрии, если картошка идет по 22 цента за бушель? Ответ: одиннадцать долларов сорок шесть центов. Неисправимый осел, неужто ты не понимаешь, что смешал три вопроса в один! О, суета сует ученья! О, вот моя десница, побратим, и протяни мне руку, и мы... С глаз долой, дубина стоеросовая!
Спектакль становился непереносимым. Мальчик не забыл ни слова, ни интонации, ни взгляда, не пропустил ни малейшего оттенка или пустячной детали — он твердо знал свою роль, и публика могла в любой момент, закрыв глаза, сказать, кого он изображает. Его глубочайшая серьезность и искренность делали зрелище все мучительнее с каждой минутой. Некоторое время, сохраняя благопристойную, образцовую, героическую тишину, учитель и школьники сидели, давясь от смеха, и слезы текли у них по щекам, ибо правила поведения требовали соблюдения приличия и порядка; однако, когда незнакомец прочел ответ Джека Стилсона, сложил руки и в отчаянии возвел глаза к небу, точно имитируя манеру мистера Фергюсона, учитель не сдержал улыбки, и класс, почуяв послабление, разразился хохотом и вволю повеселился. Но мальчик спокойно продолжал в том же духе, не обращая внимания на крики, всхлипы и взрывы хохота, а потом поклонился и замер в вежливой выжидательной позе.
Учитель долго не мог успокоить класс, потом сказал:
— Это самое поразительное, что я видел в жизни. Второго таланта, подобного тебе, в мире нет, мой мальчик; будь же благодарен за него и за ту благородную скромность, с какой ты несешь свое сокровище. Надолго ли останется у тебя в памяти то, что ты сейчас произнес?
— Я не могу забыть то, что видел или слышал, сэр.
— Даже малости?
— Ничего, сэр.
— Это невероятно, просто невозможно. Разреши мне провести небольшой опыт — так, для удовольствия. Возьми мой французско-английский словарь и учи слова, пока я продолжу занятия с классом. Мы тебе не помешаем?
— Нет, сэр.
Мальчик взял словарь и принялся бегло проглядывать страницы. Он явно не останавливался ни на одной из них, а окинув каждую взглядом сверху донизу, переходил к другой. Тем временем ученье шло по заведенному порядку, но состояло в основном из ляпсусов, потому что зачарованные глаза и умы школьников и учителя чаще всего обращались к новенькому. Через двадцать минут мальчик закрыл словарь. Мистер Фергюсон заметил это и сказал с ноткой разочарования:
- Извини, я вижу, что тебе это не интересно.
- О, сэр, напротив! — по-французски ответил мальчик и затем перешел на английский: — Теперь я знаю слова вашего языка, но оборотов речи не знаю и, возможно,— как это называется? — произношения — тоже.
- Ты знаешь слова? Сколько английских слов ты знаешь?
— Все, сэр.
- Ну, полно, там же 645 страниц формата ин-октаво, ты не мог просмотреть и десятую часть словаря за такое короткое время. Две секунды на страницу? Это невозможно!
Мальчик почтительно поклонился и промолчал.
— Ну вот, снова я провинился. Придется поучиться у тебя — вежливости. Дай мне словарь. Начинай, говори, что запомнил.
Еще одно чудо! Из уст новенького стремительным потоком полились слова, определения, примеры употребления, знаки, обозначающие части речи; он не упустил ничего, ни одной незначительной детали, и даже его произношение было в основном правильным, потому что это был и фонетический словарь. Учитель и ученики замерли, завороженные, преисполненные благоговения и восторга, не замечая течения времени, не замечая ничего, кроме дивного незнакомца и изумительного зрелища…

…Школьники монотонно бубнили, жужжали, но ученье не шло зубрилам на ум: зависть к новому ученику расхолаживала всех. Через полчаса они увидели, что новенький отложил латынь и взялся за греческий; класс снова злорадно глянул на Генри Баскома, и довольный шепоток пополз по рядам. Незнакомец тем временем освоил греческий и математику, затем взялся за «Новый метод стенографии под названием фонография». Но и на фонографию ушло мало времени — минута и двадцать секунд, и он успел еще небрежно пролистать несколько книг. Учитель заметил это и спросил как бы между делом:
- Ты так быстро разобрался в фонографии?
- Но ведь она — только ряд сжатых и простых правил, сэр. Их можно применять легко и уверенно, как принципы математики. К тому же помогают примеры — даются бесчисленные комбинации английских слов с пропущенными гласными. Она замечательна, эта система, своей точностью и ясностью: вы можете писать по-латыни и по-гречески, используя словосочетания с пропущенными гласными, и все-таки вас поймут.
— Твой английский шлифуется с быстротой молнии, мой мальчик.
- Да, сэр, я прочел эти книги, и они обогатили меня знанием оборотов речи, теми формами, в которые отливается язык,— идиомами.
— Я уже не в силах удивляться. Наверное, нет чуда, недоступного твоему уму. Подойди, пожалуйста, к доске, я хотел бы посмотреть, как выглядит греческий в фонографических словосочетаниях с выпущенными гласными. Я прочту несколько абзацев.
Мальчик взял в руки мел, и испытание началось. Учитель читал медленно, потом немного быстрее, потом еще быстрее, потом так быстро, как только мог. Мальчик поспевал — и без заметного напряжения. Затем учитель подкинул ему несколько латинских предложений, английских, французских и одну или две трудных задачи из Евклидовой геометрии для вычисления. Мальчик осилил все.
— Это поразительно, дитя мое, поразительно, ошеломительно! Соверши еще одно чудо, и я выкину белый флаг. Вот листок с колонками цифр. Произведи сложение. Я однажды видел, как знаменитый мастер быстрого счета проделал это за три минуты с четвертью, и я знаю результат. Я буду следить по часам. Побей его рекорд! Мальчик глянул на листок, поклонился и сказал:
— Общая сумма — 4 865 493, если неразборчивая двадцать третья цифра в пятой колонке — девять, если же это семь — общая сумма меньше на два.
— Верно, и ты победил с невероятным перевесом, но ведь у тебя не было времени разглядеть неразборчиво написанную цифру, не говоря уж о том, чтобы определить ее место. Подожди, я ее найду. Ты говоришь — двадцать третья? Вот она, но не могу сказать, что это: может быть, девять, а может быть, и семь. Впрочем, неважно, один из твоих ответов правильный, в зависимости от того, девятка там или семерка. Бог ты мой, неужели мои часы верные? Большая перемена давно закончилась, и мы все забыли про обед. За тридцать лет моей учительской практики такого не случалось. Поистине день чудес! Дети, разве можем мы, жалкие кроты, и дальше заниматься постылой зубрежкой после этого потрясающего, немыслимого интеллектуального пожарища! Занятия окончены. Мой удивительный ученик, назови свое имя.
Все, как один, подались вперед, жадно вперившись в незнакомца завистливыми глазами,— все, кроме Баскома, который, надувшись, стоял в стороне.
— Quarante — quatre, сэр.— Сорок четвертый .
— Как так? Это же число, а не имя. Незнакомец молча поклонился. Учитель оставил эту
тему.
— Когда ты приехал к нам?
— Вчера вечером, сэр.
— У тебя здесь друзья или родственники?
— Никого нет, сэр. Мистер Хотчкис пустил меня в свой дом.
— Ты еще убедишься, что Хотчкисы — хорошие люди, прекрасные люди. У тебя было к ним рекомендательное письмо?
— Нет, сэр.
— Видишь, я любопытен. Мы все любопытны в нашем скучном захолустье, но это безобидное любопытство. Как тебе удалось объясниться с ними?
- При помощи знаков и их сострадания. Я, чужой, стоял на морозе..."

Продолжение "Отрывков из книг" по адресу: http://improvement.ru/discus/messages/14/226.html?1083385703

---

Add a Message

			This is a private posting area. A valid username and password combination is required to post messages to this discussion.
Username:
Password:

---

ГЛАВНАЯ КОНСАЛТИНГ ТМ-СООБЩЕСТВО ЛИЧНЫЙ ТМ БИЗНЕС-ТМ

О сайте О компании Школа Форум Рассылки Карта Поиск Контакты Написать нам

	© 2007 Архангельский Г.А.	Правовая информация